«… последний бой будет не политический
и не кровавый, а бой за истинное Учение».
Криптограммы Востока
Наверное, лучше всего Зинаиду Фосдик и её деятельность в Америке характеризуют слова Учителя М. и Е.И. Рерих. Великий Владыка называл Зинаиду Григорьевну «Стражем верным», а ещё в самом начале сотрудничества через Елену Ивановну сообщил, что на санскрите слово «Зина» (в Америке её называли именно Зина (Sina), а не Зинаида) означает «необходимость». Она действительно была необходимым для Рерихов сотрудником…
Девочка, ставшая Зинаидой Григорьевной Фосдик, родилась 13 ноября 1889 года в Одессе как Зина Шафран. Уже в раннем детстве у неё обнаружился музыкальный талант, и её мать сделала всё, чтобы дочь получила самое лучшее музыкальное образование. И действительно, уже в первые годы учебы Зина проявила себя вундеркиндом и начала выступать с концертами.
Гимназию девочка окончила уже в неполные двенадцать лет, и мать увезла её в Лейпциг, а затем в Берлин, где она могла обучаться у знаменитого пианиста и педагога Леопольда Годовского. Спустя некоторое время Зина Шафран, как одна из лучших учениц, отправилась вместе с ним в Вену, где тот принял должность главы Венской фортепианной школы Королевской музыкальной академии.
По окончании школы Годовского Зина некоторое время концертировала в Европе, а в 1912 году, после смерти отца, они с матерью решили отправиться в Америку. Ещё в Берлине Зина встретила и полюбила сокурсника Мориса Лихтмана. Они поженились и вместе переехали в Нью-Йорк. Профессор Годовский чуть позже основал в Нью-Йорке Фортепианный институт, в котором Лихтманы начали преподавательскую работу. Позднее они открыли собственную фортепьянную школу.
Семья Рерихов прибыла в нью-йоркскую гавань в октябре 1920 года, проведя перед этим год в Англии, где выставки картин Николая Константиновича и его декорации и костюмы для оперного театра пользовались большим успехом.
Официальной причиной для приезда Рерихов в Америку стало приглашение директора Чикагского института искусств Роберта Харше организовать выставку картин Н.К. Рериха в крупнейших городах Америки. Но была и ещё одна, не известная окружающим причина, по которой художник и его семья оказались в США. Учителя Белого Братства – духовные руководители Рерихов – решили привнести в культурную жизнь этой молодой страны, обладающей огромными перспективами, новый тип искусства, базирующийся на духовных основах и способный содействовать формированию истинной, духовной культуры – в противоположность пресловутой «массовой культуре», уже тогда зарождавшейся в западном обществе. Конечно, осуществить столь масштабную цель можно было лишь путём широкого культурного строительства; данная миссия и была возложена на Рерихов. Надо ли говорить о том, насколько сложна была порученная им Учителями задача, особенно если учесть, что им пришлось начинать свою деятельность в чужой стране, не имея ни связей в деловых кругах, ни денег. В итоге выставка будет путешествовать по всей Америке в течение трех лет и будет показана в тридцати городах.
Это приглашение пришлось как нельзя более кстати, поскольку оба они, Николай Константинович и Елена Ивановна, уже были всерьез заняты развитием Учения Живой Этики, ставшего главным содержанием их духовной жизни и всей последующей творческой и общественной деятельности. Это Учение записывалось ими со слов Учителей человечества известных на Западе с конца прошлого века как Махатмы, или Великие Учителя, духовно руководивших многими выдающимися представителями эзотерической философии в Европе. Впервые непосредственная встреча с Учителями произошла у Рерихов именно в Лондоне, где и была установлена постоянная связь с Ними. Здесь же Рерихи получили указание ехать в Америку для дальнейшего расширения своей работы.
Первое, что Рерихам надлежало сделать в США, – это найти надежных помощников, которые помогли бы им выполнить план Учителей. И такие люди нашлись, причём весьма необычным способом – их имена заранее, ещё до приезда в Америку, сообщил художнику и его жене Учитель М. В числе названных Им имен прозвучало и имя будущего автора знаменитого Дневника о жизни Рерихов − Зинаиды Григорьевны Фосдик (тогда ещё носившей фамилию первого мужа – Лихтман). Доверенным сотрудником Рерихов стала не только она, но и её первый муж, Морис Лихтман, прекрасный музыкант, преподаватель фортепианной игры, также родившийся и проведший детские годы в России. Впоследствии Е.И. Рерих передала Зинаиде Григорьевне, что Учитель М. считает супругов Лихтман лучшими, самыми надежными сотрудниками Рерихов в Америке.
С Рерихами Зинаида Григорьевна (в ту пору – молодая преподавательница фортепианной игры и совладелица Фортепианной школы Лихтманов) – познакомилась в 1920 году, на открытии выставки Николая Константиновича в Нью-Йорке, в Кингор-галерее. Зная, что на открытие выставки придут толпы людей, Зинаида Григорьевна колебалась, идти ли ей на открытие или посетить галерею на следующий день. Однако, как она пишет, словно какая-то мощная сила притянула её, и она всё же пошла на открытие. На следующий день газеты сообщали, что в первый день работы выставки её посетило около 10 000 человек. Однако, несмотря на многолюдность, Зинаида Григорьевна получила огромное впечатление от знакомства с картинами художника. Зачарованная удивительными красками и сюжетами, она стояла перед полотнами Рериха в каком-то особом состоянии сознания – ей казалось, что перед ней открылся величественный новый мир, мир неземной красоты.
Этот день стал судьбоносным в её жизни – ей суждено было познакомиться не только с творчеством Рериха, но и с ним самим и с его супругой. Кто-то из знакомых Зинаиды Григорьевны подошёл к ней на выставке и предложил познакомить её с самим художником. Свою первую встречу с Рерихами она описала впоследствии в своём очерке «Встреча с моим Мастером» («Мастерами» (от англ. master — учитель, наставник) – в теософской литературе было принято называть духовных Учителей): «И вот он сам – среднего роста, с полными света голубыми глазами, остроконечной бородкой, благородной головой, излучающей какую-то невидимую благожелательную мощь, и с необыкновенно проникновенным взглядом; казалось, он мог увидеть глубину человеческой души и найти самую её суть. Рядом стояла его жена, Е.И. Рерих – настолько красивая, что захватывало дух».
От Рерихов Зинаида Григорьевна получила приглашение прийти к ним в гости в «Hotel des Artistes» («Отель художников»). Она приняла приглашение, удивляясь этому – ведь она была совершенно незнакомым Рерихам человеком. Тогда она ещё не знала, что её имя назвал Рерихам Учитель М. в качестве будущей сотрудницы Рерихов в Америке. А придя к Рерихам в гости, она получила, по сути дела, первое посвящение в свою будущую миссию, связанную с духовной и просветительской деятельностью Рерихов.
«Этот великий человек и его жена приняли меня так, как будто знали меня! – писала Зинаида Григорьевна. – Более того, они стали говорить со мной о своих планах на будущее, их миссии в Соединенных Штатах и о том, что должно было последовать далее, в то же время выражая глубокий интерес к моей музыке и преподавательской работе. В тот же вечер были заложены идеи общей работы – создания первой из наших организаций, основанных профессором Рерихом – Мастер-школы объединённых искусств. За ней должны были последовать другие культурные центры: «Кор Арденс», «Корона Мунди» и позже Музей Рериха…».
Зинаида Григорьевна приняла Зов не колеблясь – она почувствовала, что встретила своих духовных учителей. Она стала одной из лучших сотрудниц, указанных Рерихам Учителем. Судьба наделила эту красивую миниатюрную женщину многими выдающимися способностями и качествами; она была не только талантливой пианисткой, но и одной из лучших – если не самой лучшей – преподавательницей фортепианной игры в США, разработавшей свою собственную передовую методику обучения учащихся. Кроме этого, Зинаида Григорьевна обладала большим духовным потенциалом, необычайно сильным характером (её безстрашию и силе воли могли бы позавидовать многие мужчины) и блестящими организаторскими способностями.
В 1921 году, после встречи с Рерихами, было принято решение объединить Фортепьянную школу Лихтманов с основанной Рерихами Школой искусств. Спустя некоторое время Зина Лихтман вошла в число соучредителей и руководителей других творческих и образовательных учреждений, основанных Рерихами, таких как Международный художественный центр «Корона Мунди», Институт гималайских исследований «Урусвати», а также стала вице-президентом Музея им. Н.К. Рериха.
После того как Школа искусств была преобразована в Институт объединённых искусств Музея им. Н.К. Рериха, Зинаида Фосдик стала его директором и оставалась в этой должности девять лет. Позднее она стала директором Академии искусств, почётным президентом которой являлся Н.К. Рерих.
З.Г. Фоздик приняла участие в знаменитой Центральноазиатской экспедиции Рерихов на этапах Алтая и Монголии, а по возвращении активно выступала с лекциями перед женскими клубами, международными конференциями, художественными обществами, библиотеками и различными культурными объединениями. Она стала действительным членом Международной лингвистической ассоциации, Музея Метрополитен, американского Музея естественной истории, Национальной географической ассоциации, Ассоциации содействия культуре «Фламма».
Возвращаясь к 1921 году, следует заметить, что ни у супругов Лихтманов, ни у матушки Зинаиды Григорьевны С.М. Шафран, не было – по крайней мере, внешне – выраженной склонности к теософии, если не считать глубокого интереса Мориса к изучению каббалы. Однако после знакомства с Рерихами в 1920 году духовные интересы стали частью их жизни. После ухода из земной жизни Н.К. Рериха Зинаида Григорьевна подробно и прочувствованно написала об этом в небольшом очерке-эссе «Встреча с моим Мастером»: «Я верю, что в жизни каждого человека есть одно выдающееся, необыкновенное событие, которое часто полностью меняет всю его жизнь, направляя её в новое русло, о котором раньше и не мечталось, – словно если бы одна жизнь в этот момент закончилась, а новая началась.
Именно это и случилось со мной в тот день, когда я встретила Николая Константиновича Рериха… Его мудрость была одновременно земной и небесной… Как мне объяснить словами, чему он меня научил?.. Со смиренной благодарностью я думаю о нём как о том, кто указал мне Путь Света и Знания и мою миссию в жизни… Многим он дал несказанные духовные сокровища, тем самым безмерно обогатив их жизнь…
Мне дано было в этой жизни редкое счастье: встретить Великую Душу, Мастера и получить разрешение стать его ученицей. С невыразимой благодарностью в сердце я надеюсь следовать по его стопам. И я знаю, что снова встречусь с ним в вечном течении жизни».
Зинаида Григорьевна подробно описывает в своём Дневнике о той первой встрече, о том, как просто ей было рассказано о существовании Учителей, о Шамбале, о миссии, порученной Рерихам в их служении Великому Братству. Что поражает в этом рассказе, так это то, как легко, просто и быстро, без сомнений, все они приняли это, хотя не было ни доказательств, ни объяснений, которые могли бы удовлетворить скептический ум научного склада.
В последующих встречах с Зинаидой Григорьевной Рерихи рассказали ей, что они были посланы в Нью-Йорк для духовной работы и учреждения культурных организаций в этом городе и что они прибыли сюда, уже зная имена членов группы, которая должна была вскоре собраться для выполнения этой задачи. Поразительно, что Рерихам не надо было искать людей обычным образом: они уже знали, кто был избран, и оставалось лишь собрать их возле себя. Интересно и то, что эти несколько избранных вовсе не были подготовленными теософами: они были новичками – по крайней мере, в этой жизни – в духовных и эзотерических науках.
Когда пошла серьезная работа, начались и постоянные духовные встречи Рерихов с новыми учениками по вечерам каждую субботу, а иногда и чаще. Всё, что говорилось и происходило во время этих встреч, Зинаида Григорьевна записывала в своём Дневнике, хотя, конечно, происходили и вещи, не подлежавшие никакой огласке, а потому и не записанные, передавались только устно; они составили часть «священного предания» Живой Этики.
Спустя почти три года Рерихи отправились в Индию, откуда начали свою знаменитую Центральноазиатскую экспедицию. Младший же сын художника, Святослав, вскоре вернулся в Нью-Йорк, чтобы участвовать в руководстве организациями, учрежденными Рерихами и их сотрудниками в Америке. Работа собранного Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной коллектива продолжалась и расширялась, и сами они продолжали направлять её, где бы ни находились. Многое об этой работе уже известно из многочисленных писем старших Рерихов, уже опубликованных.
Зинаида Григорьевна решила вести Дневник специально, чтобы запечатлеть для себя как можно больше интересных подробностей, связанных с её сотрудничеством и общением с Рерихами. «Я хочу записывать всё касающееся Рерихов, ибо думаю, что через несколько лет мне придётся написать воспоминания о Николае Константиновиче и Елене Ивановне. Слишком великие и необыкновенные они люди, чтобы мир о них не знал, да и, кроме того, они – ученики М.М. и избраны Им для большой миссии в Америке, Индии и России», – отметила она в своей самой первой записи 10 июля 1922 года, положившей начало её Дневнику. Правда, обстоятельства её жизни сложились иначе; Зинаида Григорьевна оставила нам несколько замечательных статей о Рерихах, но подробных воспоминаний, основанных на своих Дневниковых записях, написать не успела – помешала острая нехватка времени. Объём организационной, педагогической и культурно-просветительской деятельности Зинаиды Фосдик был настолько велик, а темп подчас так напряжен, что иногда она ложилась спать в половине третьего, а вставала в шесть часов утра. Но даже в такие дни, несмотря на страшное переутомление, а иногда и нездоровье, всё же находила силы вести дневник, чтобы ничто важное не было забыто.
Конечно, дневниковые заметки делались ею вовсе не для последующей публикации этого Дневника, а исключительно для себя, чтобы сохранить в памяти значимые для неё подробности жизни и деятельности её любимых Учителей, а также ценные советы и пояснения по самым разным вопросам – от учения Агни-Йоги до решения сложных жизненных ситуаций, возникавших в её работе, – которые они ей давали. Внутреннее содержание Дневника даёт нам интереснейший материал, позволяющий как бы живее и ближе – через призму личностного восприятия Зинаиды Григорьевны – взглянуть на жизнь и деятельность по-настоящему великих и к тому же, вероятно, самых таинственных деятелей ушедшей эпохи – Елену и Николая Рерихов.
Темы дневниковых записей 3.Г. Фосдик различны: это и её личные впечатления от общения с Рерихами, и ценные сведения об их творческой и культурно-просветительской деятельности и интересных фактах их биографии, касающихся в том числе и сотрудничества с Великими Учителями. Зинаида Григорьевна записывала также услышанные ею от Е.И. Рерих пояснения относительно некоторых философских вопросов Агни-Йоги. Не менее интересны и содержащиеся в дневнике З.Г. Фосдик сведения об «Огненном опыте» Елены Ивановны. Всё это делает дневниковые записи Зинаиды Григорьевны весьма ценным документом и для исследователей, и для поклонников творчества Рерихов. Стоит отметить и тот факт, что некоторые беседы с Е.И. Рерих, касающиеся вопросов эзотерических знаний, так и не были отражены в дневнике, дабы охранить сокровенное: «Много она мне говорила про М.М. и Его Указания ей, но я не должна об этом писать».
Зинаида Григорьевна же продолжала свой Дневник, записывая сны, послания, беседы, проводимую работу со всеми её сложностями, успехами и неудачами. Её Дневник является замечательным документом, запечатлевшим как уникальные сведения о духовной жизни Рерихов, так и подробности истории рериховского движения, которые, не будь этого Дневника, так и остались бы для нас неизвестными. Эти записки представляют для нас особую ценность, поскольку их автор был непосредственным свидетелем скрытой от посторонних глаз внутренней стороны жизни и деятельности Рерихов и почти всех самых серьезных событий в их внешней работе, как в Америке, так и в России. Например, Зинаида Григорьевна была с Рерихами в Москве в чрезвычайно важный для них момент летом 1926 года. Она путешествовала с ними на Алтай, а на следующий год приехала к ним в Монголию и оставалась там до выхода их экспедиции в Тибет. Она была единственным человеком, который с самого начала их работы под руководством Учителей делил с Рерихами почти всё, что они делали и что испытали на своём пути.
Н.К. Рерих ещё дважды приезжал в Нью-Йорк, и Зинаида Григорьевна подробно записывала свои впечатления от общения с ним и наблюдения за его духовным и административным руководством деятельностью всех учреждений. Кроме того, в 1928 году она вместе с Ф. Грант посетила Рерихов в Дарджилинге.
Возможно, многое в Дневнике и озадачит некоторых из читателей. Ведь зачастую реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формируемых нами догматических теорий, и вновь открываемая фактическая информация зачастую ломает наши вольные, но уже успевшие затвердеть умозрительные представления.
Так, например, многие почитатели Учения Живой Этики, опираясь на позднейшие сугубо отрицательные суждения Е.И. Рерих о медиумизме, твердо уверены, что сами Рерихи, конечно же, никогда в жизни и не касались подобных методов. Но, во-первых, не следует забывать, что, резко осуждая медиумизм как явление в целом, как правило, связанное с неразборчивым доверием к любому запредельному источнику информации, Елена Ивановна вовсе не отрицала саму возможность медиумического получения информации из действительно высокого источника. В письмах своим ученикам она не раз говорила о том, что Великие Учителя – и сами, и через своих учеников в Тонком Мире – стараются использовать возможности, чтобы передавать людям основы высокого учения через духовно чистых медиумов. Поэтому, резко критикуя одни ссылающиеся на информацию свыше материалы, она столь же решительно поддерживала другие.
Кроме того, не следует думать, что известные земные ученики Великих Учителей становились таковыми в одночасье, словно по волшебству − это вовсе не так. Всем интересующимся жизнью и деятельностью Е.П. Блаватской хорошо известно, что эта замечательная женщина, ставшая величайшим столпом современного эзотерического знания и осуществившая для западного мира открытый, несомненно подлинный контакт с Великими Учителями, была медиумистичким одаренным ребёнком, к юности превратившимся в стихийного медиума (о чём сама же с содроганием вспоминала впоследствии). И лишь благодаря героическим усилиям и руководству Великого Владыки она смогла овладеть своей натурой и стать выдающимся представителем оккультной науки. Подобную схему развития можно без труда обнаружить и во многих других случаях.
Рерихи также отнюдь не вдруг получили возможность непосредственного и постоянного духовного общения с Учителем, как это, может быть, представляется некоторым. К этому их привёл довольно длительный и сложный путь, в достаточной мере запечатленный в записях Е.И. Рерих и дневнике З.Е. Фосдик.
В 1919 году в Лондоне Рерихи познакомились с «Письмами Махатм» и духовным наследием своей предшественницы Е.П. Блаватской, где в достаточной мере сообщалось о Братстве Великих Учителей и уже содержались основы их Учения. В Лондоне же состоялась неожиданная для них физическая встреча Е.И. Рерих с двумя Махатмами. Здесь же, в Лондоне, они начинают проводить первые опыты по установлению диалога с названными Учителями, используя для этого наиболее доступные на первых порах способы, а именно широко известные к тому времени методы спиритических сеансов: от стуков и левитации тяжелого стола до материализации самых различных предметов. Процесс первоначального совершенствования методов осуществления контакта и преодоления всех побочных эффектов занял около полутора лет.
Судя по архивным записям этих общений, переписанным рукой Е.И. Рерих, только со второй половины 1921 года у них установился чистый и несомненный контакт с Махатмой М. Непосредственные записи методом так называемого автоматического письма делал главным образом Н.К. Рерих, а отчасти и сын Юрий. А вскоре у Николая Константиновича устанавливается способность непосредственного телепатического контакта с Учителем. Зинаида Григорьевна часто и настойчиво подчеркивала, что при этом он вовсе не впадал в медиумический транс, а сохранял абсолютно ясное сознание и потому отнюдь не выступал в роли пассивного «приёмника». А другой близкий сотрудник Рерихов, Ингеборг Фричи, рассказывала об этом так: «Н.К. лишь немного отворачивал голову в сторону – иногда загораживал глаза ладонью – и сразу же начинал писать или рисовать».
В этот же период у принимавшей самое непосредственное участие в этом процессе Е.И. Рерих под непосредственным руководством Учителя продолжают развиваться способности ясновидения и яснослышания, о чём свидетельствуют её собственные записи. Эти записи снов и видений Елены Ивановны говорят о постепенном, длительном и сложном процессе настройки её организма на восприятие тонких вибраций и запечатления их на уровне повседневного земного сознания. С окончательным развитием у Е.И. Рерих этого дара именно к ней переходит работа по ведению записей высокого общения и начинается новый этап разработки Учения Агни-Йоги, требующий практического участия со стороны самой Елены Ивановны как первопроходца сложной агни-йогической трансмутации нервно психических центров-чакр и всего организма. Проходя на практике сложнейший опыт Огненной Йоги, она стала и подлинным соавтором книг Учения. Недаром позднее Учитель назвал её Матерью Агни-Йоги.
Таким образом, Рерихи вовсе не миновали неизбежно постепенного и сложного пути земных людей к вершинам тонких и огненных духовных достижений. Наверное, наиболее кратко и обобщенно принцип такого восхождения выражен в книге «Сердце»: «Сперва происходит сосредоточение земное, потом тонкое и затем огненное, когда сердце вмещает и небесное, и земное» (§ 587).
Неожиданным для многих может показаться и то, что, откровенно и непосредственно отражая реальную повседневную жизнь, Дневник Зинаиды Григорьевны запечатлел и вполне реальные земные образы Рерихов в тех их естественных человеческих аспектах, которые часто остаются за рамками официальных биографий. Людской природе присуще преклонение перед духовным гуру, и это безусловно правильно. Некоторые, однако, идут гораздо дальше и приписывают своим учителям божественные совершенство, безупречность и всезнание. Многим хочется видеть пример абсолютного совершенства в этом мире, и если человек не может найти его рядом с собой, то он создаёт такой идеал в собственном воображении из образа того или иного выдающегося человека, не заботясь о том, что в действительности это совсем не обоснованно.
В природе нет совершенства: эволюция живого существа – это безконечно долгий процесс труда, направленного к совершенству. И если лестница роста безконечно высока, то это одинаково верно и для нас, и для наших Учителей, и для Их Наставников… Если бы абсолютного совершенства можно было реально достичь, оно, наверное, явилось бы огромным разочарованием для любого из нас, потому что именно в борении духа и состоит великое таинство духовной жизни. Совершенство, если бы его можно было испытать, было бы статическим состоянием, в котором ни один Гуру не пожелал бы оказаться.
В Дневнике упомянуто и описано множество проявлений человеческих черт самых выдающихся людей, что вдохновляет, ибо убеждает в реальной возможности достижения каждым из нас, хотя бы и в далёком будущем, такого же состояния уровня сознания, каким обладали эти действительно великие люди. Что же может сильнее побудить нас к борьбе с собственными несовершенствами и духовному росту, как не пример тех, кто прошёл этот путь до нас и показал нам дорогу собственным опытом – реальным опытом, со всеми его достижениями и сложностями, а не готовым абсолютным совершенством, иллюзорно существующим лишь в нашем воображении? Когда мы имеем счастье непосредственно познакомиться со свидетельством такого опыта, наши собственные несовершенства как-то становятся менее ужасающими и вполне преодолимыми. Найдутся люди, которые, читая правдивые страницы Дневника З. Г. Фоздик, почувствуют такое же вдохновение.
Что касается Рерихов, то все мы, конечно, дорожим собственными идеями о том, какими на самом деле были эти великие люди и какова была роль каждого из них в развитии учения Живой Этики. Мы склонны идеализировать их образы, делать их всё более и более совершенными, пока они не становятся нереальными и безжизненными и не начинают напоминать ангелов или богов. Правда же заключается совсем в другом, и мы должны быть готовы принять её. Несмотря на всё своё подлинное величие, Рерихи были людьми со всеми человеческими чертами. И эти черты, в сочетании со сверхординарными способностями и талантами всех членов семьи, делают их людьми невероятного душевного богатства – но тем не менее людьми, которых мы, тоже люди, можем понять, а потому и следовать их примеру. Они были людьми, на которых мы можем надеяться стать когда-нибудь похожими.
Обращает на себя внимание отношение Зинаиды Фосдик к её земным наставникам – она писала о них с такой теплотой, не скрывая своего восхищения не только старшими Рерихами – Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной, но и их сыновьями. Но высокие оценки не были следствием её излишней эмоциональности или, тем более, каких-то проявлений лести – ведь свои записи она делала исключительно для себя и вряд ли могла предполагать, что их когда-либо опубликуют именно как Дневник. Просто собственные богатые духовные накопления позволили ей почувствовать сердцем тот великий свет, который исходил от Рерихов. Именно это и рождало в её душе тот восторг от общения с ними, который она не раз выражала в своих записях. Зинаида Григорьевна постоянно упоминала в своём Дневнике о том счастье, которое давало ей общение с Рерихами. Каждая её встреча, каждая беседа с ними воспринималась ею не иначе, как соприкосновение с живым светом, исходящим от этих великих душ. «Какое счастье быть рядом с ними! Н.К. такой терпеливый, мудрый и добрый. Е.И. такая любящая, Юрий задумчивый, всегда готовый помочь» (запись от 01.08.26), – писала Зинаида Григорьевна в своем Дневнике. «Незабвенные дни и вечера, с такой любовью он на нас глядит и окружает нас лучами своей ауры». «Мы счастливы, что Н.К. опять с нами, – чудесный свет идёт от него».
Д. Энтин вспоминал по этому поводу: «Например, люди спрашивали её: был ли Николай Рерих всегда таким серьёзным – на портретах он очень серьёзный. Она смеялась и говорила: «Нет, нет, он любил посидеть за столом на кухне, рассказывал смешные истории и смеялся». И люди очень удивлялись этому. Они думали, что Николай Константинович был серьёзен всегда».
Столь же восторженно она отзывалась и о Е.И. Рерих. Во время отдыха вместе с Рерихами на острове Монхиган в США она писала: «Е.И. – натура ищущая, стремящаяся с раннего детства к знанию духа. У неё сильный характер, ясный, глубокий ум. Она очаровательна в обращении, умеет всех приласкать, обнять, и вся она светится внутренней красотой. Кроме того, она обладает большой внешней красотой. Дивные карие глаза, ясный большой лоб, изумительные чёрные длинные брови, прелестный, неправильный, но тонкий нос, красивый тонкий рот, очаровательная улыбка с ямочками на щеках и удивительный цвет лица – румянец на слегка смуглом лице. Кожа на лице как персик, ни одной морщинки под глазами, у рта, а ей теперь сорок три года. Волосы черные с сильной проседью, она завивает их. Всегда стремилась к познанию духа и много [книг] читала по философии и религии».
Обладавшая богатой духовной интуицией, Зинаида почувствовала в Елене Ивановне то, что замечали далеко не все, а именно – космичность её сознания, её внутреннюю устремленность к духовным основам бытия, а не к ценностям материального мира, привлекающим большинство людей. «Какой дух! – писала Зинаида о Елене Ивановне. – Непоколебимо честный, прямой, всё дающий, поясняющий всем основы Учения, но уже оторванный от Земли. Сознание её уже в других мирах – это видно, когда она смотрит на вас, видя нечто другое, чувствуя нечто другое. Ибо ей тоскливо на Земле».
Очень тёплые воспоминания Зинаида Григорьевна оставила и о сыновьях Рерихов, с которыми ей довелось немало общаться. Вот что она записывала о Юрии и Святославе Рерихах: «Простились с Юрием, который завтра уезжает в Верхнеудинск. Какая удивительная душа и блестящий ум!».
О С. Н. Рерихе она также писала: «Вечером у нас ужинал Светик – добрейшая и нежная душа, умница, с тонким юмором, сильно [пошёл] в отца». «Он вообще удивителен, работает с утра до вечера, работал в Музее, развешивая, ко всем ласковый и всех и всё любит – чудесная душа и огромный талант». «Вечером пошла к Светику по его просьбе, поужинала с ним. Славный он, добрый, ласковый и такой проницательный и умный».
Зинаида Григорьевна начала писать Дневник именно со своей первой встречи с Рерихами. Сами Рерихи были весьма обрадованы появлением такого стороннего и вместе с тем вполне доверенного «летописца», всецело поддержали Зинаиду Григорьевну в этом начинании и нередко специально советовали ей записать те или иные вещи. Имея в виду ведение этого дневника, Е.И. Рерих откровенно поведала его автору многие уникальные подробности из своей прежней жизни в России. Вместе с тем, сознавая, что наибольшую ценность для потомков будет иметь лишь подлинно свободный и независимый источник, ни Николай Константинович, ни Елена Ивановна не считали возможным пытаться контролировать этот процесс. В результате мы действительно можем сказать, что имеем перед собой поистине уникальный источник, осведомленно, достоверно и искренне освещающий перед нами панораму истории осуществления великой духовной и культурной миссии великих людей.
Известно, что Рерихи, как практически и все их современники, вначале участвовали в спиритических сеансах для установки общения со своим Учителем. Однако психотехнические методы, лежащие в основе их общения с Мастером М., по-прежнему не известны. Этот вопрос наименее освещен в рериховедении, чем, конечно, пользуются идейные противники Рерихов, утверждая, что сеансы их телепатического общения с Учителем М. ничем не отличались от настоящих спиритических сеансов.
Участие Рерихов в спиритических сеансах давно уже стало для А. Кураева, А. Андреева и прочих «рыцарей пера» поводом для всевозможных спекуляций и заведомо неадекватных оценок, вплоть до заявлений, что учение Живой Этики было получено «спиритическим» способом. Как один из примеров подобного извращения фактов, приведём вывод, сделанный протодиаконом А. Кураевым в его сочинении «Уроки сектоведения»: «Итак, исходной точкой «Живой Этики» стал спиритизм. В духовной области именно начало пути определяет очень многое из последующего. А начало у Рерихов было фальшиво-спиритическим».
На самом деле, конечно, вся фальшь заключается не в «спиритическом начале Рерихов», а в клеветническом с начала до конца сочинении А. Кураева. Надо отметить, что это не единственное его сочинение в подобном роде – на протяжении более 20 лет г-н Кураев изливает потоки самой изощренной лжи на Е.П. Блаватскую и семью Рерих, за что в итоге поплатился: превратился в непомерно толстого борова (похоже собственная клевета и злоба раздула) с массой заболеваний и был отлучен от церкви своими же заказчиками из синода. Его сугубо личное отношение к учениям теософии и Агни-Йоги давно уже стало притчей во языцех, в связи с чем мало кто обращает внимания на его высосанные и его грязного пальца выводы.
Уже с 1921 года неудобный, отнимающий много времени метод общения при помощи стука уступил место новому способу, основанному на яснослышании и ясновидении. (Рерихи поначалу называли его «автоматическим письмом», но, как потом выяснилось, он не имел ничего общего с тем видом автоматического письма, которым пользовались последователи спиритизма). Именно с тех пор и началась настоящая, регулярная передача учения Агни-Йоги Елене Ивановне, в совершенстве овладевшей способностью яснослышания. При этом Елена Ивановна могла общаться со всеми представителями Белого Братства (Учитель называл такой вид духовного общения «пространственным проводом»), а Николай Константинович – только со своим непосредственным Наставником – Махатмой М. (данный тип общения назывался «одиночным проводом»).
Позднее, уже после выхода нескольких книг из серии Агни-Йоги, Елена Ивановна писала, отвечая на вопросы сотрудников о способах передачи ей нового учения: «Учение передаётся через яснослышание, но, конечно, лишь накопленное чувствознание даёт возможность общения с Учителями для получения Океана Учения».
Зинаида Фосдик – непосредственная свидетельница духовного опыта своей наставницы – в своём дневнике также писала о том, каким образом Елена Ивановна воспринимала сообщения Учителей: «[Е.И.] легче запоминает [сказанное], когда слышит на разных языках, что обыкновенно и делается, чтобы она запомнила. Иногда она не успевает окончить мысль, как идёт ответ. Иногда проходит пять, десять минут, иногда полчаса, прежде чем придёт другая фраза, а иногда несколько раз одна [фраза] за другой. По утрам она слышит М.М. и К.Х. Обыкновенно в 7.15 она пьёт чай, потом слушает до 8, потом встаёт».
Вот именно так – не путём спиритизма, а с помощью способностей яснослышания и ясновидения, которыми обладала Елена Рерих, – Учение Агни-Йоги и было передано ей. Однако эти важнейшие обстоятельства противники Агни-Йоги намеренно игнорируют, а «исходной точкой» создания этого Учения объявляют спиритизм в его классическом виде, что грубо противоречит подлинным фактам.
Основной темой Дневника Зинаиды Фосдик является её работа в культурных учреждениях, основанных Рерихами. В своих записях она нередко описывала те повседневные дела и проблемы, которые предстояло решать и ей самой, и её коллегам по учреждениям, и их духовным наставникам – Рерихам. Страницы Дневника без всяких прикрас, на конкретных жизненных примерах повествуют о том, с какими трудностями и препятствиями выполнялась в США задача, поставленная перед Рерихами Учителями.
Знакомясь с масштабной культурно-просветительской деятельностью Рерихов в Америке, уместно задать вопрос: почему Учителя Востока сделали ставку именно на развитие культуры в стране? Почему столько сил было потрачено и самим Учителем М., и Его посланниками – Рерихами – на создание Центра художественного образования нового типа и на утверждение духовной стороны в искусстве?
Это объяснялось тем, что Рерихи и их Учителя считали Культуру не только сокровищницей лучших творческих достижений человечества, но и наиболее эффективным средством духовной эволюции общества. Подчеркивая духовные основы подлинной культуры, Н.К. Рерих называл её «оружием Света». Особую роль в совершенствовании человеческого сознания Учителя придавали искусству. Об этом свидетельствуют слова самого Учителя М.: «…Елена Рерих, чистое искусство – достоверное сообщение лучезарного явления Духа. Через искусство имеешь свет!..». «Я, Мориа, решил через Рериха начать здесь путь к искусству. Чудо луча красоты в украшении жизни поднимет человечество. Рерих, моё решение дать Искусство Америке тебе поручаю. Люди должны знать Моё решение. Но Рерих должен учить здесь один год». «Явлю вам силу являть радость людям. Явлю вам силу учить людей ум к Богу направлять. Рерих знает о решении чистого Братства развить искусство в Америке».
Авторы Живой Этики постоянно подчеркивали огромную социальную роль искусства как средства эволюционного преображения человеческого сознания. Искусство, конечно, подлинное, считается в Агни-Йоге источником высших духовных энергий, которые своим воздействием на массовое сознание способны облагородить и возвысить его, тем самым объективно способствуя задаче духовного развития всего социума. «Велика мощь искусства! – писала в одном из писем Е.И. Рерих. – Истина эта хотя и медленно, но верно пролагает себе путь. Если бы правители государств поняли в полной мере высокое воспитательное значение искусства, они приложили бы все усилия и все средства, чтобы пробудить огонь творчества в народе и напитать его звуком, цветом и прекрасными формами. Никакие революции, никакие захватные войны не могли бы найти отклик в утончённом сознании, отзывающемся на высшие вибрации. Грубые виды спорта, вроде состязания борцов, кулачных боев, и грубейшие игры, как, например, футбол и т. д., способствуют лишь огрубению нравов. Красота тонкой мощи мысли и творчества забыта, и осталось лишь гремящее, ревущее торжество грубой силы».
Учителя считали искусство (и творчество в целом) одним из лучших способов усовершенствования и развития психической энергии − основы духовного потенциала человека. Не случайно в Агни-Йоге есть упоминание о том, что подлинный Бодхисаттва, помимо духовной самореализации, должен также достичь совершенства не менее, чем в трёх областях искусства и науки. О развитии психической энергии человека и о роли искусства и Краса-ты в данном процессе авторы Агни-Йоги писали: «…чудесные факелы красоты творчества так ценны для человечества. Мы видели, как творения искусства преображали человека, и никакое книжничество мира не может творить подобное. Так Знамя Красоты и Мира объединяет мир».
Именно такое искусство, которое призвано не просто развлекать и украшать жизнь, но и быть средством духовной эволюции всего народа, духовные Учителя Востока хотели открыть Америке…
Одним из главных основанных Рерихами в Нью-Йорке учреждений, на которое Махатма М. обращал особое внимание, была Мастер-школа объединенных искусств. Впоследствии, в процессе развития и расширения её деятельности, она была переименована в Мастер-институт объединённых искусств. Уже 4 августа 1922 года Мастер дал указание переименовать школу в Институт объединенных искусств: «Улучшить имя школы – United Arts Master Institute», «Мастер-институт объединенных искусств»: «Учу Лихтман, почему школа нужна: если бы сердца людей были наполнены Красотою, не был бы нужен подвиг, но тёмных так много, это должно показать путь тернистый всякой правды».
Создание выставочного центра «Корона Мунди» («Венец мира»), а затем, в 1923 году (уже после отъезда Рерихов из Америки в Индию) – Музея им. Н. Рериха в Нью-Йорке существенно расширило рамки культурно-просветительской работы Рерихов и их сотрудников в США. Председатель рижского общества им. Н. Рериха Рихард Рудзитис, описывая деятельность рериховских культурных учреждений в Америке в своей статье, отмечал: «В залах Музея центр устраивает многочисленные выставки, посвященные искусству отдельных эпох, наций и личностей. Так, бывают выставки современных американских мастеров, французских, испанских, немецких, индийских, японских, бразильских, австралийских и других художников, показываются коллекции русских икон, тибетские священные знамена, проекты домов и т. д. Передвижные выставки центра несут искусство в самые отдалённые уголки Америки, в самое сердце народа. Эти выставки посещают безчисленные американские школы, институты, университеты, музеи, библиотеки и различные общества, а также и такие учреждения, которых красота до сих пор миновала, но где благословение прекрасного наиболее нужно: детские приюты, больницы и тюрьмы».
Люди тянулись к магниту красоты и знания, напитываясь его Светом. В нью-йоркский музей Н. Рериха съезжались экскурсии со всей страны, даже из самых отдалённых штатов. Члены самых разных духовных и творческих клубов, многие лучшие представители творческой интеллигенции стали постоянными посетителями музея.
Однако культурная работа Рерихов и их учеников в США шла отнюдь не как по маслу.
Поскольку созданный Рерихами культурный центр имел особое назначение – быть провозвестником культуры как средства духовно-нравственной эволюции всего общества, – соответственно, и судьба его в Америке складывалась по-особенному. Многое мешало им – финансовые проблемы, зависть, недоброжелательство и шовинистические настроения в среде некоторых (далеко не всех, конечно) американских деятелей культуры и тому подобные факторы. Да и в среде ближайших сотрудников Рерихов не всё было гладко – проблема их личных взаимоотношений доставляла немало переживаний и безпокойств и им самим, и их руководителям. Разразившийся в США в 1929 году финансово-экономический кризис значительно осложнил деятельность культурных учреждений Рерихов. Но, несмотря на все эти трудности, план Учителей выполнялся – в Америке действовал, с каждым годом расширяя своё влияние, новый Центр культурного строительства, несущий в массы новое понимание искусства и практически приобщавший к нему учащихся из самых разных слоев общества.
И здесь огромная заслуга в успешной работе культурных учреждений Рерихов принадлежала именно Зинаиде Фосдик – её неутомимость и трудолюбие, блестящие организаторские способности, новаторские идеи в преподавании были замечены и оценены Рерихами: «Изумительно преданный человечек. Обладательница редчайшего качества верности и необыкновенной трудоспособности» (Е.И. Рерих).
Многие страницы Дневника Зинаиды Фосдик посвящены трудовым будням американских сотрудников Рерихов. Это ничем не приукрашенные, откровенные строки, запечатлевшие как радость совместного труда, так и проблему личных взаимоотношений ближайших учеников Рерихов. Эта проблема, конечно, всегда остаётся за рамками официальных биографий, но тем не менее она очень важна для понимания наиболее сложных сторон деятельности Рерихов и их сотрудников.
Взаимоотношения сотрудников внутреннего круга складывались довольно проблематично с самого начала их деятельности. В этом в принципе не было ничего удивительного: все они были людьми разных убеждений, разного уровня духовного развития. Рерихи неустанно призывали всех своих учеников к взаимоуважению, терпимости, взаимопониманию. Они неустанно говорили о том, как важно уметь прислушиваться к мнению коллег, идти на уступки во имя достижения общих целей. И Елена Ивановна, и Николай Константинович в своей работе неустанно показывали сотрудникам примеры подлинной терпимости и доброжелательства к окружающим, тем более к сотрудникам, несмотря на их подчас нелегкие характеры. Подобную позицию Н.К. Рерих называл, опираясь на принципы учения Агни-Йоги, «искусством творить взаимоотношения». Зинаида Григорьевна не раз отмечала в своём Дневнике проявления у Рерихов этого редкого умения: «Удивительна мудрость Н.К. И терпимость, и ласковость ко всем – при этом оценка всякого по достоинству и снисходительность к дурным качествам». «Беседовала с Е.И. Она мне сказала, что у М. нет сорной травы в Его саду, всё полезно. Самое важное – терпимость, ибо в нашем мире нет совершенства. Надо прощать малый вред, ибо от него может произойти большая польза. И, видя малые раны, наносимые делу, надо смотреть на них широко и терпимо, прощая и помня, что это сотрудники, и лишь при явном предательстве мы можем их отстранить».
Конечно, следует учитывать и то, что призыв к терпимости, который Рерихи адресовали своим сотрудникам, уравновешивался принципом соизмеримости и вовсе не означал готовности к коллаборационизму (сотрудничеству с врагами) и компромиссам в таких ситуациях, в которых требовалась принципиальная в нравственном отношении позиция. Мерилом допустимого в данном случае служил принцип Общего Блага и верности делу Учителя. Рерихи учили своих учеников быть терпимыми и жертвовать маленькими личными интересами во имя Общего дела, но никогда не признали бы таких компромиссов, которые вредили бы делу Учителей.
При знакомстве и с дневниковыми записями, и с письмами 3. Фосдик становится понятным, что помогло ей стать успешной ученицей Рерихов и Учителя М. и возвыситься до уровня их доверенной сотрудницы: прежде всего её честность перед самой собой, способность объективно и безпристрастно оценивать все черты своего характера, умение признавать свои ошибки и недостатки, исправлять их и безконечная преданность Делу Общего Блага: «Не ждите от неё лести и сладких слов, она принадлежит к типу стоиков. Ни одно Учение не могло стоять, не имея в основании некоторую долю сурового стоицизма. Будда сам был великим стоиком, полный суровости к самому себе и своим близким, которые понимали, из какого источника безграничной Любви и Благости проистекала Его суровость» (Е.И. Рерих).
Качество честности перед самим собой мало кем – даже из тех, кто считает себя последователями Рерихов, – оценивается по достоинству. Многие из считающих себя последователями Живой Этики спотыкаются на первой же ступени: на неумении признавать свои моральные ошибки и недостатки и работать над собой, исправляя их. Большинству людей гораздо легче видеть ошибки и недостатки других – но только не свои собственные. Но настоящее самосовершенствование невозможно без этой честности. В нашем мире нет ангелов, есть люди, пришедшие в него именно для того, чтобы совершенствоваться. Те, кто считает себя воплощением совершенства и не видит за собой никаких недостатков, на самом деле просто ослеплены гордыней, и путь подлинного духовного самосовершенствования для них закрыт. «Зинаида Григорьевна — моя верная Другиня и наша многолетняя сотрудница. Всем своим существом она предана Служению и Великому Владыке. Она хранит основы дел и творчества Н.К. и много помогает мне, если бы не она, я была бы удушена и не смогла бы провести свою самую главную работу. Я много доверяю ей и знаю её полное безкорыстие и преданность Великому Владыке. Она человек дела, а не сладких слов и возложения на других. Она не сентиментальна, но видит и чует много из того, что ускользает от других. Она готова пожертвовать всем, лишь бы выполнить Указанное ей, и этому мы имели примеры. На ней лежит огромная работа по охранению основ Дел и Знамени Мира, также и огромная работа в продолжении Общества Агни Йоги и всех изданий. Она же корректирует с мужем своим все переводы книг Учения. Таких преданных тружеников нужно ценить и уважать. Я люблю её и утверждаю, что она ценнейший сотрудник и друг. Сердце её золотое…» (Е.И. Рерих).
Зинаида Григорьевна смогла пройти путём настоящей духовной йоги: она честно признавала свои недостатки и неустанно боролась с ними, шлифуя свой характер как алмаз, изгоняя из своего микрокосма всё негативное, уводящее с пути духовного прогресса. И потому победила. В 1953 году Учитель передавал Елене Ивановне: «Скажи Зине похвалу за её новую сдержанность с людьми трудными и людьми негодными. Зина – Моя самая преданная сотрудница в Америке и яро среди трудных обстоятельств, но яро скоро путь прояснится». До конца жизни она имела личную духовную связь с Учителями, о чём говорят и обстоятельства её ухода из жизни. «Зиночка моя с виду немного сурова, но сердце у неё очень доброе, она большая труженица и безкорыстно работает в наших Учреждениях, отдавая половину своего заработка в общую кассу. Дедлей тоже прекрасная личность. Я люблю и ценю их обоих. Они наши лучшие сотрудники» (Е.И. Рерих).
Какова была дальнейшая судьба культурных учреждений Рерихов в Нью-Йорке, о работе которых повествует Дневник 3. Фосдик?
План Учителя в отношении культурного строительства в США не смог осуществиться в полной мере из-за предательства Э. Лихтман и супругов Леви-Хорш. В 1935 году Рерихам был нанесен удар в спину: силы тьмы овладели сознанием Эстер Лихтман, так и не излечившейся от прежних язв своего характера – честолюбия и властолюбия, – и через неё подействовали на самое слабое звено в цепи внутреннего круга сотрудников – чету Хорш. Всё началось с того, что Эстер Лихтман возомнила себя новой доверенной Учителя, которой якобы было передано право общаться с Ним (вместо Е.И. Рерих!). Тёмная энергия одержания, действовавшая через Э. Лихтман, была мощна, а неизжитые властолюбие и алчность, дремлющие в сознании Хорша и его жены, всегда были готовы проснуться и вспыхнуть вновь, что и произошло – тёмные ударили по Рерихам жадностью и нечестностью самого Хорша. Трудно сказать, кому из предателей – Э. Лихтман или Хоршу – первому пришло в голову не только разорвать отношения с Рерихами, но и отнять у них принадлежащие им по закону акции (то есть права на часть имущества) всех созданных ими в Нью-Йорке культурных учреждений. Но факт остаётся фактом – «трио», как стали называть предателей Рерихи, не только оклеветало, но и ограбило своих бывших духовных учителей. Путём преступных махинаций с ценными бумагами Хорш присвоил себе всё имущество музея Н.К. Рериха и выставочного центра «Корона Мунди» – все имеющиеся в них художественные ценности, включая картины Н.К. Рериха, принадлежащие ему и его семье.
Судебный процесс, начатый преданными Рерихам сотрудниками против прямого грабежа со стороны Хоршей и Э. Лихтман, длился несколько лет. Все эти годы предатели буквально поливали грязью Рерихов; доставалось при этом и сотрудникам, оставшимся верными им. В ход были пущены самые чудовищные клеветнические выдумки. Надо было иметь много мужества, чтобы выдержать всё это, – и тут волевой, сильный, решительный характер Зинаиды Григорьевны сослужил верную службу и ей самой, и другим сторонникам Рерихов. Наверное, не раз в те тяжелые дни она вспоминала пророческое напутствие, переданное ей Учителями: «Милый Страж верный, сейчас трудно, а будет ещё труднее…».
Но она не боялась трудностей. Её не надломили даже осложнившиеся обстоятельства личной жизни – развод с первым мужем М. Лихтманом. Предательство Э. Лихтман (родной сестры мужа Зинаиды, Мориса Лихтмана) отразилось и на жизни её брата. Хотя Морис Лихтман остался сторонником Рерихов и разорвал отношения со своей сестрой, предавшей их, у него всё же не хватило твердости духа до конца отстаивать дело сторонников Рерихов в судах. Зинаида Григорьевна сочла позицию мужа неприемлемой для себя, и они расстались. Впоследствии Зинаида Григорьевна вышла замуж за Дадли (Дедлея) Фосдика, который также был последователем Рерихов. «Моё любимое качество − это преданность. Преданность до конца, несмотря иногда на то, что очевидность затемняет действительность. Преданность, которая живёт среди Братства, не знает никаких уклонений, никаких сомнений, но верит всем сердцем в великую мудрость и любовь Великого Владыки. Родные наши, я люблю Вас.
Обнимаю мою Верную Зиночку, мою ценнейшую сотрудницу, и мечтаю приблизить совместную работу в стране лучшей, в стране Прекрасной. Берегите себя, родные, гоните настроения, вызванные утомлением и мелочами жизни. Думайте о Будущем» (Е.И. Рерих).
Судебный процесс, начатый сторонниками Рерихов против захватчиков, не помог им восстановить справедливость. В рядах друзей Рерихов по-прежнему не было единства, и большая часть их почему-то не приняла советы Учителя по ведению процесса. Зато Хорш, со своей стороны, мало того, что подкупил судей, а возможно, даже адвокатов истцов (то есть сторонников Рерихов) – он ещё и привлёк на свою сторону нескольких высокопоставленных правительственных чиновников из Вашингтона. Судебное решение по этому делу было безпрецедентным по своему цинизму и безсовестности: всё имущество музея Рериха и других рериховских учреждений было отдано в руки грабителей! Даже Мастер-институт был признан владением Хорша. Все, что создавалось Рерихами и их сотрудниками в течение 14 лет с таким трудом, с неслыханными трудностями, с великим напряжением, было разрушено и отобрано. Такого грабежа музеев и культурных организаций, к тому же узаконенного судом, вероятно, не было ещё нигде и никогда в мире. Эта тема остаётся за рамками публикуемой части дневника З.Г Фосдик, но кратко освещается в подборке фрагментов из её писем к Е.И. и Н.К. Рерихам, находящимся в тот момент в Индии. Дневник заканчивается на светлой, хотя и слегка печальной ноте расставания с любимым наставником, Н.К. Рерихом, при его последнем посещении Америки. «Родные, стойте на доверенном Вам посту. Родная моя Зиночка, очень, очень ценю любовь, выказываемую мне. И сама я хотела бы иметь мою Радночку около себя, но мы все служим Великому Благу и потому должны соображаться с обстоятельствами. Ничто не должно быть нарушено. Не имеем в Америке более верных и доверенных близких, нежели моя Зиночка и Дедлей, потому, родные, потерпите на своём посту» (Е.И. Рерих).
Можно без преувеличения сказать, что спасла дело Владык в США именно З. Г. Фоздик, потому замысел тёмных сил в этой стране не осуществился полностью: уничтожить рериховские культурные учреждения, культуру как таковую им не удалось. Последователи Рерихов устремили все свои силы на воссоздание музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и достигли успеха. Состоятельные друзья Рерихов – К. Кэмпбелл, Б. Боулинг, Ч. Крейн и другие – на свои личные средства выкупили значительную часть картин, захваченных Хоршем и пущенных им в продажу, и впоследствии пожертвовали их новому, вновь созданному ими музею Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Здание для этого музея было приобретено ими же. Вначале его купил Б. Боулинг, но потом уступил Кэтрин Кэмпбелл, которая передала его в полное распоряжение Музея. Рериховская культурная работа в Америке продолжилась. Но, конечно, грабеж, учинённый Хоршами и Э. Лихтман, подорвал экономическую базу рериховских учреждений, и в восстановленном Музее работа велась уже не в том масштабе, как в период расцвета его деятельности. В итоге многие уникальные возможности, данные Учителями Белого Братства Америке, были упущены…
Директором нового музея Николая Рериха в Нью-Йорке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. На этом посту она оставалась до конца своей долгой жизни.
Зная весь размах культурно-просветительской работы первого Музея Рериха, его огромного значения не только для Америки, но и для всего мира, Зинаида Григорьевна так до конца жизни не смогла смириться с предательством Хоршей. Эта рана так и не зажила в её пламенном сердце. Д. Энтин, директор второго Музея Рериха, вспоминал об этом: «И к очень большому сожалению, всегда очень много времени и внимания уделялось проблемам с Хоршем. Она так и не исцелилась от этой боли, не превозмогла её, не преодолела это препятствие. Она всё время говорила об этом – слишком много, постоянно. Это было, словно яд. Зина говорила об этом, Фрэнсис Грант говорила об этом, Кэтрин и Инге говорили. Всё, что случилось с Хоршем, так и осталось у них на душе. Так что Зина говорила об этом больше, чем о чём-либо другом, и, по-моему, это очень печально, потому что… Одно из самых любимых высказываний Зины – «Что было, то сплыло» (That’s down the river). Она повторяла его, когда что-то нужно было отпустить или оставить. Однако случай с Хоршем так никогда и не сплыл.
Иногда я думаю о том, что было бы, если бы не Зина? Елену Ивановну Рерих очень шокировали эти события. Она писала, что, возможно, Учение пришло в мир слишком рано, что ей следовало бы прекратить работу неизвестно на сколько сотен лет и затем вернуться, чтобы продолжить дело. Но Зина была уверена, что нужно бороться. И я не думаю, что все они, сотрудники Рерихов в Нью-Йорке, боролись бы с таким энтузиазмом, если бы не Зина, которая подгоняла их, убеждала, уговаривала – не сдаваться. Так что в некотором смысле, если бы не Зина, я не знаю, насколько продвинулось бы дело Учения. Те немногие книги, которые уже были опубликованы на тот момент, существовали бы, но не было бы никакой организации, чтобы поддерживать работу. Трудно сказать, что было бы с Учением. И наверняка не было бы Музея здесь. Многие годы это был единственный Музей Рериха. Трудно даже сказать, как пошло бы развитие Рериховского движения в России, если бы здесь всё было иначе, если бы не существовало этого нью-йоркского Музея. Потому что, по мысли Зины и всех нас, мы должны были поддерживать живой огонь для всего мира, включая, конечно, и Россию. Поддерживать контакты с Россией стало важной частью нашей работы. В СССР это пламя подавлялось, и мы считали своим долгом поддерживать рериховцев в «подполье». Надеюсь, мы в какой-то степени выполнили эту задачу. Конечно, большая часть роста Рериховского движения в России – результат действия самих русских. Но всё же, я думаю, немалую роль в этом сыграла и наша деятельность здесь».
А Елена Ивановна так писала о ней в своих письмах сотрудникам и знакомым: «Зина обладает редко встречаемой комбинацией ряда прекрасных качеств, как признание Иерархии, преданность и признательность, доверие, честность, зоркость, необыкновенная трудоспособность и готовность на жертвы, доброта без сентиментализма, активная.
Уже 27 лет я знаю мою Зиночку и люблю её нежно, всем сердцем. Людей познают в горе, и вот Зиночка прошла и через это испытание, и в горе она поднялась на большую высоту. В нашем общем горе и в нашем личном она выказала необыкновенную чуткость, преданность и любовь. Она – Страж верный! Так назвал её Великий Владыка».
И эти слова характеризуют её выше всех других похвал…
Дневник был написан человеком, который был, может быть, самым выдающимся из рериховских учеников, и потому эти записи показывают нам и всё духовное величие этих замечательных людей, и все их человеческие черты. Уже одно это превращает Дневник З.Г. Фосдик в подлинное сокровище для тех, кто заинтересован в его предмете. Не говоря уже о множестве совершенно неизвестных ранее сторон истории развития учения Живой Этики и информации о его истоках, за запись которых для будущих поколений мы можем только быть глубоко благодарны.
Вряд ли можно переоценить подобное свидетельство из рук человека, ставшего ближайшим сподвижником Рерихов на самой заре их собственного духовного становления и пронесшего безпредельную преданность своим учителям и их работе через всю свою жизнь. Не напрасно Е.И. Рерих называла Зинаиду Григорьевну Верным Стражем и Учения, и всех дел их движения, а на склоне лет не раз свидетельствовала в письмах самым разным адресатам, что именно З.Г. Фосдик является самым близким, доверенным и верным её сотрудником: «…Там, где я буду после ухода с земного плана, не нарушу моей связи с Вами и всегда буду работать на дальнейший сдвиг сознания и спасения человечества в Твердыне Знания.
Обнимаю Вас, Родные мои, все лучшие думы с Вами. Знаю, что нелегко, но сейчас мы подошли к пределу. Но ничто Вас не коснётся».
Какими же ещё качествами обладала З. Г. Фоздик? «Зина никогда не раскрывалась быстро – никому. Её духовность была не на виду, никакой демонстрации: «Вот какая я духовная». Зина никогда не поучала. Ей было сказано, чтобы она ни о чём не говорила, если не задан вопрос. Елена Ивановна Рерих всегда напоминала ей об этом. Зина так и поступала. В сущности, она пошла ещё дальше. Например, предлагала мне прочесть определённую книгу и затем прийти с вопросами. Я приходил с вопросами, и она соглашалась: «Да, это хорошие вопросы, мы поговорим о них, но сначала…» – и предлагала свою «повестку дня». Здесь что-то сломалось, нужно починить, там убрать мусор – и так далее. Каждую неделю я приходил, и всегда было много таких дел, поэтому она всё время повторяла: «Поговорим позже». Иногда целые месяцы мы не разговаривали на эти темы, и всё, что я делал, так это менял электрические лампочки и развешивал картины.
Так что я учился больше на том, что она говорила другим, а не лично мне. Нужно было просто сидеть тихо и слушать. Я учился, помогая ей. Само пребывание в Музее и помощь Зине в её работе были моей школой. Я пришёл помогать, а помогать – значит, работать…
Зина обычно испытывала людей. Если кто-то приходил и хотел чего-то, она всегда отвечала «нет». Человек должен был доказать, что он достоин того, о чём просит, лишь после этого он мог услышать «да» (Д. Энтин).
Все, кто описывает биографию Зинаиды Григорьевны Фоздик, как сговорившись замалчивают две важные темы из её жизни, которые сыграли важную роль в том, что Рериховское движение не состоялось. Почему? Скорее всего потому, что авторы не осознали всей глубины Учения, необходимости жить по Учению, а потому не сопереживают за Дело Владык – создании Рериховского движения. Похоже, что им хорошо живётся и без лишних треволнений и действий.
Что же это за важные темы? Первая – это указание Зинаиды Григорьевны о том, что Николай Константинович Рерих воплотился в Сибири. Вторая – отношение Зинаиды Григорьевны к Абрамову и его астральным «граням». Большинство рериховцев боятся поднимать эти темы, пытаясь выглядеть толерантными, но как можно быть такими, когда совершается подмена Учения и раздрай в рядах рериховцев, а простыми словами – предательство Владык? Потому мы не можем замалчивать эти темы, не имеем права.
Что же говорила З.Г. Фоздик о воплощении Н. К. Рериха? «Дело в том, что Елена Ивановна за много лет до этого писала, что Николай Константинович вскоре после своей смерти воплотился в Сибири. Великое будущее суждено России, – говорила Зинаида Григорьевна, – но учтите, не европейской, а азиатской России. Постепенно её центры из Москвы и Ленинграда переместятся в Сибирь, на Алтай. Дело в том, что с течением времени европейская Россия, во всяком случае, половина её, станет непригодной для обитания. Так утверждали Рерихи. … России, но даже не евразийской, а азиатской, предназначено стать духовным стержнем обновлённой, очищенной и преображенной чередой неизбежных катаклизмов планеты. Для выполнения этой задачи в России и должны воплотиться если не все, то почти все величайшие духи человечества – от Рамакришны до Рериха включительно. Открою тайну, – сказала Зинаида Григорьевна, – Рерих УЖЕ ВОПЛОТИЛСЯ в России. И в переломный момент её исторического бытия он обязательно проявится. ОБЯЗАТЕЛЬНО» (В. М. Сидоров. «Против течения»).
Эти слова подтвердил директор Нью-Йорского Музея Рериха Д. Энтин: «Несмотря на то что Учение говорит нам, чтобы мы не пытались предопределить своё следующее воплощение или воздействовать на него, она решила для себя переродиться быстро. Дело в том, что Елена Ивановна за много лет до этого писала, будто Николай Константинович вскоре после своей смерти воплотился в Сибири. И Зина очень хотела тоже перевоплотиться быстро и в Сибири, чтобы найти его и опять работать с ним. Он был её Гуру, а она – его чела. И вот в возрасте 90 лет она решила: для того, чтобы перевоплотиться женщиной, ей нужно научиться готовить. Я поддразнивал её и говорил, что большинство знаменитых поваров-профессионалов были мужчинами и что она, научившись хорошо готовить, станет мужчиной-поваром. Зина очень сердилась, для неё это не было предметом шуток. Так что я научил её готовить омлет и разные другие блюда – чтобы она могла перевоплотиться женщиной в Сибири. Надеюсь, она обрела то, что хотела».
Как можно не замечать эти слова, если ты считаешь себя учеником Н.К. Рериха? Не понимаем этого! А ведь по отношению к этому указанию о новом воплощении Н.К. Рериха проверяется готовность каждого последователя Агни Йоги. Не случайно была дана эта информация через З. Г. Фоздик, совсем не случайно. Кто-то пропустит мимо ушей это сведение, кто-то начнёт искать массу контраргументов, что Н.К. не воплощался, или воплотился и уже снова умер, а кто-то задумается и начнёт его искать, но есть самый верный способ его найти – по делам Общего Блага и по преданности к Учению, и по голосу своей любви к своему Гуру. Кто ищет, тот найдёт.
Отношение З. Г. Фоздик к Абрамову было однозначно отрицательным. И не из-за ревности к своему Учителю, как часто бывает между учениками. На это З. Г. была не способна. Просто она чувствовала низкую энергетику и опасность для Учения, исходящую от него. Она, как Страж Учения, которым она была названа Великим Владыкой, не могла не заметить и не почувствовать беду для Рериховского движения и Учения, которую источали абрамовские «грани». Потому она предупреждала нас: «Встретились С.Н. Рерихов и Девикой Рани: от некоторых они остерегали − Виктора <Черноволенко>, Бориса Смирнова и даже Бориса Николаевича <Абрамова>. О последнем они плохого мнения − пуглив до трусости. Также его ясновидение ими не признается».
«Борис Николаевич поздоровался со мной − они имеют маленькую, тесную комнатушку и ужасно безпокоятся, где они будут жить. Весьма пессимистичны, «нам конец», «сил больше нет», «некуда податься»; она говорит о своём слабом, ужасном здоровье, однако ест кашу, пьет молоко, ест сметану, мед, пьет чай, компот, но говорит, что не может передвигаться, стоять, ходить − большей частью нервная фантазия. Он поддерживает её во всём этом, винит друзей за то, что они вызвали их сюда, не в состоянии больше двигаться, физически истощен (этому я верю), но всё время говорит глупости, читал мне свои инспирированные послания; всякий раз, когда встречается высокое обращение к верховному существу, он думает, что имеется в виду он. Тщеславный, полный самомнения и, однако, такой жалкий. Мне приходилось сдерживаться, настолько меня выводила из равновесия эта глупость» (Запись от 14 мая 1961 г. в Москве о встрече З.Г. Фосдик с Абрамовым и его женой, которые недавно приехали из Сибири и жили на даче академика Зелинского).
В дополнении слов З.Г. следует привести ещё одно воспоминание об Абрамове Гунты Рудзите, дочери ученика Рерихов в Прибалтике Р. Рудзитиса: «Б.Н. Абрамов готовится с женою приехать из Сибири в Москву, явно стал мещанином. Его писания − из низшего астрала. Позже я с Абрамовым встретилась и спросила его подробнее. Он ответил: то, что он по утрам пишет, − это, конечно, лишь сугубо его личная работа, ни о каком Учении не может быть и речи. То же самое он ответил и моей сестре в письме, когда Хейдок пытался её заставить читать Абрамова. Так и С.Н. едва выносил его присутствие, внезапные его команды при посторонних: «А сейчас будем молиться за мир». Наша Драудзинь начала переводить «Письма Махатм», узнала, что английский экземпляр имеет Абрамов, просила через меня одолжить на пару месяцев. Он начал торговаться: мол, даст, если мы ему дадим «Надземное». Я была удивлена и задета. Я и так по первой же его просьбе дала бы книгу, не торгуясь.
Навсегда запомнила я слова Юрия Николаевича Рериха, сказанные моему отцу, Р. Рудзитису, и мне: «Учение дано для будущих столетий, и пока человечество всё это не осуществит в жизни, не ждите из Светлого Источника ни нового Учения, ни продолжения, ни комментариев».
Как видим, что сыновья Рерихов Юрий и Святослав, З.Г. Фоздик, названная «Верным Стражем», Рихард Рудзитис указывали на низко астральный источник «граней» и на то, что никаких продолжений, комментариев к Учению Агни Йога в ближайшие столетия не будет. Все комментарии к Учению следует искать в Письмах Елены Ивановны и трудах Николая Константиновича.
Не задолго до своего ухода Елена Ивановна написала Абраму письмо, в котором намекала с кем ему нужно держать связь и с кем советоваться… только жаль, что Абрамов так и не понял этого: «Зинаида Григорьевна – моя верная Другиня и наша многолетняя сотрудница. Всем своим существом она предана Служению и Великому Владыке. Она хранит основы дел и творчества Н.К. и много помогает мне, если бы не она, я была бы удушена и не смогла бы провести свою самую главную работу. Я много доверяю ей и знаю её полное безкорыстие и преданность Великому Владыке. Она человек дела, а не сладких слов и возложения на других. Она не сентиментальна, но видит и чует много из того, что ускользает от других. Она готова пожертвовать всем, лишь бы выполнить Указанное ей, и этому мы имели примеры. На ней лежит огромная работа по охранению основ Дел и Знамени Мира, также и огромная работа в продолжении Общества Агни-Йоги и всех изданий. Она же корректирует с мужем своим все переводы книг Учения. Таких преданных тружеников нужно ценить и уважать. Я люблю её и утверждаю, что она ценнейший сотрудник и друг. Сердце её золотое, и она уже научилась некоторому распознаванию людей. Опыт у неё большой и со многими национальностями. Цените её, как мы, ближайшие сотрудники, ценим её и скромного, но дельного труженика её мужа, который также предан Служению. И во всём отказывает себе, чтобы помочь делам».
К сожалению, в умах последователей Учения поменялись приоритеты: на место главного поставлено второстепенное. Если брать по важности информации, то после Учения и трудов Рерихов, следующим должны стоять Дневники З.Г. Фоздик, но произошла подмена и теперь у граневцев первым стали астральные записи Абрамова, а у некоторых уже доходит до того, что «грани» сравнялись с Учением и даже Юрия и Святослава Рерихов граневцы задвинули пониже Абрамова. Что можно сказать на такое помутнение ума? Это есть показатель того вреда, который принесли нам «грани».
Редакцию газеты «Знамя Майтрейи», так называемая граневская общественность, постоянно обвиняет в клевете на Абрамова и нетерпимости к его астральным «граням». Конечно, всё это вымыслы, потому что наши материалы на эту тему являются анализом записей Абрамова, а не клеветой. Следует понять то, что если бы Редакция не относилась критически к ним, то граневцы уже давно забыли бы Учение и полностью переключились бы на «грани». Это подтверждает тот факт, что тиражи «граней» во много раз превышают тиражи Агни Йоги. Граневцы должны не злиться на Редакцию, а быть ей благодарны, что она своим примером заставляет их хоть иногда почитывать Учение и не забывать его. Ведь Редакция постоянно их тормошит вопросом: «Когда в последний раз вы открывали Учение» — вот им и приходится его открывать, пусть даже назло Редакции…
Последние годы жизни Зинаида Григорьевна поддерживала активную переписку с друзьями и сотрудниками по всему миру, включая СССР. К рериховцам из Советского Союза у неё было особое отношение. В те сложные времена многим из них действительно нужна была моральная поддержка. Она ежедневно работала в музее, руководя всей его деятельностью, от наиболее важных до самых мелких вопросов, регулярно проводила встречи Общества Агни-Йоги, беседовала с посетителями.
Когда Зинаида Григорьевна готовилась к уходу из этой жизни (приближение которого она полностью осознавала), то взяла у Даниила Энтина (директора Музея Николая Рериха в Нью-Йорке) обещание продолжить её работу: «Я спросил: что, по её мнению, я должен сделать в первую очередь? «Изучайте мой дневник, – ответила она. – В нём вы найдёте достаточную основу, чтобы вести работу как должно. И пожалуйста, продолжите мою миссию по распространению Учения в России».
Как прошли последние дни Зинаиды Григорьевны? Д. Энтин: «Зина в последние дни была очень усталой, физически слабой. Летом 1983-го она поехала с одной из своих помощниц в отпуск. Собиралась месяц провести на природе, но в первую же ночь ей приснился сон, в котором Рерихи пришли к ней и сказали, чтобы она перестала волноваться о Музее, они очень благодарны ей за её труд и ждут её, «ждут её в Кулу». Зина восприняла этот сон очень серьёзно. Она тотчас же разбудила свою помощницу и попросила записать его. И на следующий же день вернулась обратно в Нью-Йорк. Позвонила мне, но ничего не сказала об этом сне, а просто спросила, соглашусь ли я оставить свою работу и прийти сюда, чтобы стать директором, если с ней что-нибудь случится. И я, конечно, согласился. Тогда она сказала, что я должен прийти в самый день её ухода, поскольку этот Музей никогда не оставался пустым ночью: всегда кто-то там был. Я думал, что это отвлечённый разговор, и говорил: да, да, я согласен. А три дня спустя, 16 июля 1983 года, Зина умерла. Она не была больна, она просто… ушла. Сделала то, что ей было сказано во сне.
И ещё одно… У неё было кольцо, данное ей Учителем, которое она никогда не снимала. И в последний вечер, сидя за столом, она как будто решила умереть – сняла своё кольцо, положила его на стол, который теперь стал моим столом, и пошла спать: её сердце тихо остановилось во сне».
В этот день окинула наш мир одна из самых преданных учениц Е.И. и Н.К. Рерихов, Зинаида Григорьевна Фосдик – автор дневниковых записей. В наше время уже мало кто из людей, интересующихся жизнью и творчеством семьи Рерих, не слышал о ней. Зинаида Григорьевна навсегда связала своё имя – как и память о себе – с именами Рерихов, являясь одной из самых надежных их сотрудниц в Америке.
Зинаиде Григорьевне Фоздик посвящен пик «Сердце» на Алтае…