ЛЕВ ТОЛСТОЙ И ВЛАСТЬ ТЬМЫ

Столетие события, имевшего бурный общественно-политический отклик и огромный историче­ский резонанс, конечно, не могло пройти незамеченно. Но сколько неприятных эмоций доставило оно нынешним хозяевам жизни. Уход Льва Толстого из Ясной Поляны и смерть, застигшая его в дороге, на станции Астапово, оказались головной болью не только для облаченных в мундиры и рясы современников бесприютного гения. Действующая власть, озабоченная тем, чтобы поддержать миф об устойчивости современного российского общества, оказалась в ловушке

   
   
   Лев Толстой, правдоискатель и народный заступник, ниспровергатель столпов эксплуататорского государства – армии, церкви, законодательства с опорой на «священное право собственности», – пришелся явно не ко времени и в нынешний период бурного накопления первоначального капитала, отъёма и передела общенародной собственности, разграбления материальных ценностей, хищения земель, вод и недр. Но и замолчать круглую дату оказалось невозможно: как-никак, а речь – о всемирно известном писателе, философе, общественном деятеле. Забыть о Толстом не давал сам читающий и мыслящий народ.
   Первыми о великом старце заговорили блогеры. Они выложили в Интернет всю толстовскую правду – чуть ли не полностью представили письма к Николаю II и Столыпину, разобрали на цитаты знаменитые статьи «Об общественном движении в России», «Страшный вопрос», «Пора одуматься!», «Не могу молчать» и без обиняков заявили: всё, что категорично, но совершенно обоснованно отрицал Толстой, ныне законодательно утверждено и подкреплено действием власти. Классовое расслоение, сверхдоходы малой части общества за счет ограбленного большинства, частная собственность на землю и средства производства, невиданный рост насилия – всё это стало нормой нынешней жизни. Те, от кого зависит благополучие страны, не просто пренебрегли мудростью Толстого – они нагло попрали все моральные нормы. Им ли теперь говорить о Толстом?
   Есть такой сценический прием – когда по ходу действия требуется изобразить шум толпы, все участники массовки на разные лады повторяют одну и ту же фразу: «Что говорить, когда говорить-то нечего, – лучше помолчать». То же самое и в этом случае: поскольку не приходится говорить всерьез, то лучше промолчать. Но и совсем ничего не сказать тоже невозможно. Значит, надо имитировать шум, на разные лады повторяя: «значение Толстого», «величие Толстого», «наследие Толстого». Так и сделали – провели общественное собрание в Доме Пашкова, «круглый стол» в Ясной Поляне и гражданское поминовение на станции Астапово. Накануне Толстовских дней вручили первую премию в конкурсе «Большая книга» публицисту П. Басинскому за компилятивный труд с парадоксальным названием «Лев Толстой: бегство из рая». (Знал же автор цену этому раю, недвусмысленно указав, что с самого начала «яснополянский рай был осквернен» разгулом дикого барства. И всё же дал такое название, рассчитанное на недалекого, неумного читателя: авось, скользнет глазом и вздохнет о безвозвратно ушедшем времени барских усадеб – еще одно лыко в строку против Советской власти. А что касается самого Толстого, то о поместном рае он печалился по-своему: «Как трудно избавиться от этой пакостной, грешной собственности».
   Ключевым же моментом Толстовских дней стало разъяснение взаимоотношений Толстого с православной церковью – вновь был поднят вопрос о его отлучении, или, как говорят верующие, о его отпадении, от церкви. Председатель Счётной палаты С. Степашин – лицо государственное! – в качестве президента Российского книжного союза обратился к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с просьбой за невозможностью для Русской православной церкви пересмотреть решение об отлучении Льва Толстого «проявить сегодня к этому сомневающемуся человеку то сострадание, на которое способна именно Церковь». И получил ответ от архимандрита Тихона (Шевкунова), который по благословению Патриарха сообщал, что деятельность Л.Н. Толстого в последние десятилетия его жизни была разрушительна для России и принесла несчастье русскому народу: недаром вождь большевиков чрезвычайно ценил это направление деятельности писателя и называл его «зеркалом русской революции». Поскольку высказывания и поступки Толстого, направленные против Церкви, были ужасающи и он публично не отказался от своих заблуждений, «отлучение, которым он сам себя отверг от Церкви, снято быть не может». Таким образом, были пресечены слухи о том, что по случаю 100-летия со дня смерти Толстого современная Православная церковь дезавуирует определение Священного синода от 1901 года, дабы сделать возможным каноническое церковное поминовение.
   Но вот что очень важно – решался этот вопрос не только на церковном, но и на государственном уровне. В свое время и определение синода стало актом столь же церковным, сколь и государственным. Рассчитанное на то, чтобы подорвать авторитет Толстого в народе, натравить на него верующих, оно делало свое черное дело в миру. Известно, сколько оскорбительных писем получал Толстой, каким угрозам он подвергался. Готовилось даже покушение на «богоотступника и еретика». Определение и сегодня остается государственным делом: напомнив о нем через официальную печать (а для того и затеяна была переписка Степашина с Шевкуновым), действующая власть расписалась в своем отвращении к Толстому. Нет и не будет ему прощения от этой власти.
   И не с подачи ли этой самой власти в некоторых городах ныне устраиваются показательные «процессы» над Толстым, где его судят то с позиций религиозного философа Н. Бердяева, называвшего великого писателя нигилистом, истребителем святынь, отрицателем культуры, то с точки зрения священнослужителя Иоанна Кронштадтского, клеймившего Толстого как безбожника и еретика.
   При этом глумливым нападкам подвергается и литературное творчество русского гения. Ведутся разговоры о тенденциозности, аморальности и даже нехудожественности произведений Толстого, подвергаются остракизму такие шедевры, как «Воскресение», «Власть тьмы», «Смерть Ивана Ильича». Раздаются даже истерические призывы выбросить книги Толстого из библиотек, исключить из школьной программы роман «Война и мир» и вообще оградить детей от «разрушительного толстовского влияния».
   Весьма показательно: от Толстого хотят отлучать уже с детства! И это на фоне общего упадка культуры, кризиса издательского дела, когда произведения русских классиков, в том числе и Толстого, практически не переиздаются, а интерес к серьезному чтению сходит на нет. Зато растет преступность, насилие становится нормой жизни. Власть тьмы душит народ – именно Толстой может сегодня раскрыть глаза обездоленным, не сознающим, что они стоят на краю бездны. Вот почему нынешним хозяевам жизни точно так же, как их кумирам – премьер-министру Столыпину и председателю синода Победоносцеву, необходимо возвести глухую стену между мятежным писателем и народом.
   Сто лет назад, откликаясь на смерть Толстого, Ленин писал: «Толстой – художник, известный ничтожному меньшинству даже в России. Чтобы сделать его великие произведения достоянием всех, нужна борьба и борьба против такого общественного строя, который осудил миллионы и десятки миллионов людей на темноту, забитость, каторжный труд и нищету, нужен социалистический переворот».
   Нет, сегодня, разумеется, нельзя сказать, что писатель Толстой известен у себя на родине ничтожному меньшинству. Советская власть заложила глубокий культурно-нравственный фундамент и возвела на нем такие стены, которые, говоря словами самого Толстого, и обрушить-то страшно. Заговор против великого художника, как бы очевиден он ни был, обречен на провал. Слишком глубоко вошел Толстой в сознание народа, слишком велика тяга к его художественному слову и уважение к его жизненному подвигу.
   Но нельзя и преуменьшать опасность, которая грозит трудам русского гения до тех пор, пока у власти будут находиться новые победоносцевы. И тут совершенно актуальны слова Ленина: нужна борьба против уродливого строя, по-прежнему обрекающего на жалкое прозябание людей труда. Нужен социалистический переворот. Толстой был и остается зеркалом русской революции.
   
   Лариса Ягункова