МАКАРЕНКО – УЧИТЕЛЬ И ВОСПИТАТЕЛЬ
У человека должна быть единственная специальность – он должен быть настоящим человеком.
(А. Макаренко)
«Он – суровый по внешности, малословный человек лет за сорок, с большим носом, с умными и зоркими глазами. Он похож на военного и на сельского учителя «из идейных». Говорит хрипло, сорванным или простуженным голосом, двигается медленно и всюду поспевает, всё видит, знает каждого колониста, характеризует его пятью словами и так, как будто делает моментальный фотографический снимок с его характера. У него, видимо, развита потребность мимоходом, незаметно, приласкать малыша, сказать каждому из них ласковое слово, улыбнуться, погладить по стриженой голове» – так характеризовал Макаренко Максим Горький.
В воспоминаниях бывших воспитанников колонии им. М. Горького есть много страниц, которые с разных сторон освещают и жизнь колонии, и облик человека, заменившего отца всем тем, кто прежде именовался обидными, суровыми словами «безпризорник», «малолетний преступник». Все, кто испытал на себе силу учительского мастерства своего учителя, не могли не ощутить того, как строго требовал Антон Семенович от каждого неукоснительного выполнения решений совета командиров, выполнения обязанностей, возложенных на колонистов. И в то же время все воспоминания о Макаренко наполнены горячей благодарностью за ту чуткость, за тот такт, которые проявлял он к человеку.
Подходя к человеку неизменно с «оптимистической гипотезой», Макаренко считал, что «хорошее в человеке приходится всегда проектировать и учитель обязан это делать». Процесс воспитания никогда не сводился Макаренко к формированию в человеке неких хороших качеств вообще. Ясно представляя перспективу развития нашего общества, он с самого начала ставил перед образованием проблему коммунистического воспитания. Умению проектировать «хорошее в человеке» учитель Макаренко учился у писателя Горького. Главный секрет успехов Макаренко – умение жить и работать для других, для народа. Жить для людей Макаренко считал самым высоким счастьем на земле.
Антон Семенович Макаренко родился 1(13) марта 1888 года в небольшом городке Белополье Сумского уезда Харьковской губернии, в потомственной рабочей семье. Влияние семьи было первым существенным фактором, отразившим наиболее яркие черты личности будущего учителя и писателя.
Его отец, Семен Григорьевич, сначала старший маляр Белопольского железнодорожного депо, а затем мастер малярного цеха в Крюковских железнодорожных мастерских, был для сына олицетворением высоких традиций рабочего человека. Честный и добросовестный работник, требовательный к себе и домашним, прямой и независимый по отношению к начальству, готовый в нужный момент поддержать своего брата-рабочего, Семён Григорьевич сумеет воспитать эти ценные качества и в своём сыне.
Мать Макаренко, Татьяна Михайловна, удачно дополняла своего сдержанного и внешне сурового мужа. Будучи натурой живой и одарённой, заботливой хозяйкой, талантливой рассказчицей, обладавшей чувством юмора, она представляла в семье творческое начало.
Сами безграмотные, родители стремились дать образование сыну. Окончив двухклассное начальное училище первым учеником, Антон поступает в Кременчугское четырёхклассное городское училище. Школьные учителя заложили в его душу, что надо стремиться стать настоящим человеком, достойным уважения. Слово «учитель» приобрело для юноши особый смысл.
Поражает широта интересов мальчика. Обладая хорошим слухом, он учится играть на скрипке и поёт в школьном хоре. Изучает изобразительное искусство и сам хорошо рисует. Он регулярно посещает театр и участвует в импровизированных школьных спектаклях. Серьёзно занимается гимнастикой, иной раз даже заменяя на уроке учителя.
В 1905 году, проучившись ещё год на специальных педагогических курсах, Антон Семенович получил свидетельство на звание учителя начальных училищ. Так начинался великий путь великого учителя Антона Семёновича Макаренко.
Годы работы в школе – годы дальнейшего роста. Каждую свободную минуту молодой учитель использует для расширения своего кругозора, усиленно занимаясь самообразованием. Макаренко покоряет всех своими незаурядными познаниями, неиссякаемой энергией, творческим подходом к делу и любовью к детям, с которыми он не уставал возиться с утра до вечера.
Он верил в человека, в богатство его духовных возможностей, в необходимость больших перемен для подлинного счастья людей. Ученики Макаренко быстро и незаметно для себя привязывались к молодому учителю, неутомимому и неугомонному, весёлому и энергичному человеку, у которого на всё хватало времени.
И всё же Макаренко чувствует настоятельную потребность продолжать своё образование. Он поступает в открывшийся Полтавский учительский институт и в 1917 году оканчивает его с золотой медалью.
Вернувшись из Полтавы в Крюков, Макаренко в 1918 и 1919 гг. возглавляет коллектив высшего начального училища. В трудных условиях гражданской войны, разрухи, постоянной смены властей Макаренко экспериментирует, нащупывая методы нового, общинного, воспитания, которые вскоре так блестяще разовьёт и использует в своей работе с безпризорными детьми. Главным положением его образовательной системы было как можно больше требования к человеку и как можно больше уважения к нему.
В 1920 году Советское правительство поручило отделам народного образования (ОНО) организовать колонии для несовершеннолетних правонарушителей. Заведующий Полтавским ОНО предложил Антону Семёновичу взять на себя это большое дело.
Все понимали, что в колонии должны воспитываться новые люди, нужные нашей стране, нашему народу, и «делать» таких людей надо по-новому, но как, никто не знал. Не знал и Макаренко. «Я с отвращением и злостью думал о педагогической науке, – вспоминал Макаренко. – Сколько тысяч лет она существует! Какие имена, какие блестящие мысли: Песталоцци, Руссо, Наторп, Блонский! Сколько книг, сколько бумаги, сколько славы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инструмента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатанство». Всё же он берётся за организацию колонии, приступает к работе как смелый, вдумчивый мастер-учитель, ищущий лучшие методы воспитания, безпощадно ломающий всё рутинное, обветшалое. Блестящи были результаты воспитательной работы в колонии. Однако дались они Антону Семёновичу нелегко. Его первые воспитанники–подростки и юноши с уголовным прошлым, привыкшие к безделью, вначале буквально издевались над педагогами. Они просто не замечали своих воспитателей и категорически отрицали не только воспитание, но и всю человеческую культуру.
Макаренко не терял надежды найти способ договориться с воспитанниками, но атмосфера в колонии была так накалена, что он всем своим существом чувствовал: нужно спешить, нельзя ждать ни одного лишнего дня. Чашу терпения и выдержки Антона Семеновича переполнил наглый ответ воспитанника Задорова. В состоянии гнева и обиды, доведённый до отчаяния всеми предшествующими месяцами, он размахнулся и ударил Задорова по щеке.
Воспитанники Макаренко не могли не почувствовать, что его страсть ответственна в самой своей глубине, что корень большого гнева Антона Семеновича – в новом человеческом отношении к ним, отношении не как к правонарушителям, а как к людям. Сладкую жалость и сахарное желание доставить детям приятное Макаренко называл ханжеством. Он понимал, что для их спасения необходимо быть с ними непреклонно требовательным, суровым и твёрдым.
Непреклонная требовательность и твёрдость в сочетании с глубоким уважением и доверием, активизация вспыхнувших положительных черт в характере воспитанника и неумолимая борьба с отрицательными дали Антону Семеновичу возможность кратчайшим путём прийти к цели, которая стала для него главной и единственной, – воспитать каждого колониста так, чтобы он стал настоящим человеком, образцом поведения.
30 лет жизни отдал Антон Семенович учительской работе, через его руки прошло более трёх тысяч детей. Последние 15 лет он посвятил практическому применению и уточнению системы коммунистического воспитания молодежи, создав с большим трудом прекрасный коллектив, оправдавший все его положения.
Если старые методы первое место отводили лишь индивидуальным беседам учителя с учеником, то в дополнение этой «парной педагогике» Макаренко выдвигает организацию коллектива по «принципу параллельного действия». Словесные методы уступили главенствующую роль воспитанию привычки поступать правильно, воспитанию высших качеств личности.
Требование к детям Макаренко ставит как основу воспитания, но оно должно быть по силам ребёнку данного возраста. Совершенно ясно, говорит он, что все черты характера ребёнка должны закладываться с его первых шагов и в семье, и в школе. С возрастом к ребёнку надо предъявлять лишь всё повышающиеся требования, раскрывая ему более глубоко различные нравственные понятия.
Основой системы Макаренко является учение о счастливом детском коллективе, настолько могучем, что любой ребёнок легко и быстро занимает в нём правильную позицию. Активное и целеустремленное образование и воспитание быстро обращает любой детский коллектив в коллектив совершенно нормальный. И это может быть отнесено не только к безпризорным детям, но и к любому детскому коллективу. Антон Семёнович считал, что воспитательная система, будучи общественным явлением, постоянно требует проверки, дополнения, изменения, развития.
Стремление к созданию единого коллектива тружеников общества, коллектива, спаянного принципами по сути духовными «Морального кодекса строителя общинника», воспитание сознательного отношения к труду и разумных, здоровых потребностей как результат воспитания реальных качеств личности – вот сущность нового образования, обязательного для каждой школы, учителя, всего нашего общества.
Воспитание должно рассматриваться не как воздействие взрослого на ребёнка, а как процесс организации всей жизни детей, как организация единого школьного коллектива.
ЦЕЛИ ВОСПИТАНИЯ
Воспитать человека–гражданина, утверждающего на земле Мир, Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех народов. – вот та высокая цель, которой должно быть подчинено воспитание молодежи. Молодежь, писал Макаренко, стремится к совершенству поведения, жадно ищет правильных решений в борьбе со старой этикой, основа которой в отказе от счастья, в безпредельной уступчивости, терпении, покорности, кротости – обязательных, правда, не для всех. Старая этика крайне двулика. По одной норме, которую Макаренко называл «парадной», печаталось отдавать бедному последнюю рубашку. По другой – норма обычным было грешить в меру и грех, т.е. поступок, противоречащий основным законам этой этики, был не так уж страшен: согрешивший всегда мог покаяться и после этого опять жить спокойно. Подобная моральная система была необходима для того, чтобы подчинение народа, всеобщая и ничем не сдерживаемая эксплуатация могли существовать с «чистой совестью». Истинную сущность старой морали составляли стяжание, неумолчная, постоянная забота о накоплении, самая примитивная, самая некрасивая, отталкивающая жадность… прикрываемая этикетом и чопорностью.
Необходимость борьбы с пережитками старого мира совершенно очевидна: без полного их преодоления не может быть построена Община, в её светлое здание можно войти, только оставив за порогом всё, что несовместимо с новой моралью, новой жизнью.
Только доверие открывает учителю путь к душе его воспитанника. А потому так нетерпимо относился Макаренко к наклеиванию на детей различных ярлыков. Называя человека «трудным», «неисправимым» и т.п., мы унижаем его человеческое достоинство. Для него всегда тягостно каждое напоминание, что он «плохой». Только настоящее доверие к человеку заставит его поверить в свои силы, поможет избавиться от пороков.
Но рядом с уважением и доверием к человеку должна быть и высокая требовательность к нему. Чем больше требований будет предъявлено к человеку, тем красивее он станет в нравственном отношении. И в сочетании непреклонной требовательности и веры в человека Макаренко видел отправную образовательную позицию, «мудрость жизни».
С первого дня пребывания ученика в школе ему надо предъявлять твёрдые, непререкаемые требования человеческого общества, вооружать ребёнка нормами поведения, чтобы он знал, что можно и чего нельзя, что похвально и что наказуемо. Кроме того, ребят всегда покоряет серьёзность требований, именно та серьезность, которую они наблюдают в требованиях к взрослому человеку. Только надо предъявлять к детям исключительно посильные требования и обязательно помогать выполнить эти требования. «Великая цель делает людей великими», – так считал Макаренко.
«Быть настоящими людьми!» – вот требование, которое Макаренко ставил перед своими воспитанниками независимо от их возраста, и они не могли не чувствовать в этом требовании неизмеримо большее уважение и доверие к себе, чем в любом «педагогическом подходе».
В центре воспитательной работы с детьми Макаренко ставил труд, сознательный труд на благо общества, как священную обязанность каждого человека. «Безделье, – как говорил Суворов, – подобно ржавчине, разъедает волю и характер человека, и оно несовместимо с жизнью той страны, в которой воля и труд человека дивные дивы творят».
Труд человека, писал Макаренко, должен стать творческим трудом. А творческий труд – это сознание человеческого достоинства, ощущение единства людей, радости жизни.
Научить молодежь творческому труду Макаренко считал особенно важной задачей воспитателя. Такой труд возможен только там, где к работе относятся с любовью, где понимают её необходимость и пользу, где труд делается основной формой проявления личности и таланта. Такое отношение к труду возможно только тогда, когда образовалась глубокая привычка к трудовому усилию, когда любая работа не кажется неприятной, если в ней есть какой–нибудь смысл.
Любовь к труду, стремление трудиться творчески – это и есть одна из форм проявления любви к людям. Она рождается там, где ребят учат в заурядной работе находить то, что превращает её в дело служения людям, где польза и серьезность её очевидны, где учат поискам и вдохновенным замыслам, которые делают труд увлекательным и радостным.
Такой труд возвышает человека, приносит ему удовлетворение и счастье. Такой труд есть единственное средство для формирования всесторонне развитых людей.
В коммуне им. Дзержинского было организовано сложное и серьёзное производство по изготовлению фотоаппаратов ФЭД, которое открыло перед Макаренко многие новые воспитательные пути. Строгое распределение труда по отдельным мельчайшим процессам оказалось весьма полезным именно потому, что каждый воспитанник; отработав какой–то один процесс и доведя его до совершенства, переходил на другой. В конечном итоге, освоив большое количество различных операций, воспитанник становился «очень квалифицированным работником, способным на широкое общественное производство».
При заводе были созданы большой чертёжный цех, инструментальный, плановый отдел, конструкторское бюро и т.п. Поэтому воспитанники вместе с трудовыми навыками приобретали и навыки организаторские.
Оказалось, что процесс обучения в школе и производство продукции крепко определяют личность потому, что они уничтожают ту грань, которая лежит между физическим и умственным трудом. Работа на производстве и учёба в школе подводили коммунара непосредственно к вузу, но, поступая в вуз, говорил Антон Семёнович, он был не только подготовленным студентом, но и мастером высокой квалификации. Так и должно идти формирование всесторонне развитых людей, которые всё должны уметь делать.
Труд формирует волю, смелость, настойчивость, находчивость, чувство долга, а также осознание красоты поступка человека во имя этого долга. Всё прекрасное в человеческой жизни связано с трудом, с его результатом. Труд рождает песню и радость.
Все трудовые напряжения детей должны быть направлены к тому, чтобы развить у них умение ориентироваться, планировать работу, бережно относиться ко времени не только своему, но и чужому, следить за качеством работы, чтобы научить их выполнять до конца даже наскучившее дело и нести ответственность за всё, что им поручено. Бережное отношение ко времени в коллективах Макаренко было законом дня каждого, ибо в этом есть настоящая культура труда.
Макаренко считал, что нельзя говорить о малом значении профессий, нельзя воспитывать неуважение к скромным профессиям. Нет малых дел, говорил он, есть лишь мелкое отношение к делу. Надо и в каждом малом деле стремиться будить творческую мысль, находчивость, расчёт, распорядительность, т.е. всё то, что нужно для всякой профессии. Главное, говорил Антон Семенович, в том, чтобы школьник вышел в жизнь не только с узкой специальностью, но и с солидным багажом знаний, общих трудовых навыков и умений, способным в короткий срок овладеть любой рабочей профессией.
В коммуне была введена и заработная плата для воспитанников. Вред, который может принести заработная плата в младшем возрасте, был нивелирован многими усилиями Макаренко. Прежде всего он добился того, чтобы весь заработок воспитанников поступал в его распоряжение. Это было постановление общего собрания. Каждый коммунар к своему выпуску имел в сберкассе две тысячи рублей.
Деньги на карманные расходы каждый откладывал также не у себя, а в кассе коммуны. Таким образом, воспитанник был поставлен в условия собственного бюджета, а это давало возможность воспитать будущего хозяина.
Но самая главная польза труда, говорил Макаренко, заключается в психическом, духовном развитии человека. Труд позволяет создать правильное отношение к людям, а постоянная трудовая зависимость людей состоит не только в том, что каждый человек отдаёт свои силы обществу, но и в том, что он и от других требует того же, что он не хочет рядом с собой переносить жизнь дармоеда. Только участие в коллективном труде позволяет человеку выработать правильное нравственное отношение к другим людям – родственную любовь и дружбу по отношению ко всякому трудящемуся, возмущение и осуждение по отношению к лентяю, к человеку, уклонявшемуся от труда.
Правильно поставленное трудовое воспитание приводит школьников к глубокому осознанию полноценности жизни, к ясному пониманию её цели, будит в них жажду украсить жизнь собственным трудом и знаниями, стремление служить всему народу. Только людям труда становятся до конца понятными подлинная правда жизни, её настоящая красота.
Достойными гражданами своей страны показали себя воспитанники Макаренко. Познав в жизни и делах своего коллектива «истинно человеческое», они до конца поняли, что быть политически воспитанным – это значит вместе со всей страной бороться за светлое будущее, это значит любить людей, верить в них, в труде на общую пользу видеть своё счастье и уметь всегда и во всём подчинить свои потребности потребностям всего общества, делая это с чистым сердцем, с непоколебимой принципиальностью.
Найденные Макаренко формы организации детского коллектива предоставляют каждому учащемуся возможности прав и обязанностей, то есть обезпечивают правильное политическое воспитание. Успехи политического воспитания обезпечиваются не перечнем применяемых с этой целью тех или иных политических средств.
Чтобы воспитать у детей патриотизм, гордость за свою страну, свой народ и чувство достоинства настоящего гражданина, им надо рассказывать о всех важных событиях политической жизни страны, помечтать с ними о прекрасном будущем. Но всё это надо делать не на специальных уроках, а повседневно и непременно учителю. С ним дети привыкают делиться своими мечтами и чувствами, он может использовать это общение для задушевных бесед, осуждая случаи из повседневной жизни школы. Уроки же, проведённые посторонним человеком и отзывающие формализмом, способны отбить у детей интерес к политике, погасить все высокие чувства, которые они должны в них пробуждать.
Непрерывное движение вперёд, развитие, прогресс являются первым признаком жизнеспособного действующего коллектива. Не успокаиваться на достигнутом – вот путь воспитания творческой личности нового человека. Такую установку в коллективном воспитании Макаренко называет «законом движения коллектива».
Правильно воспитывать коллектив, говорит он, значит «окружить его сложнейшей цепью перспективных представлений, ежедневно возбуждать в коллективе образы завтрашнего дня, образы радостные, поднимающие человека и заражающие радостью его сегодняшний день», то есть устремлять детей в будущее, о чём постоянно напоминает Учение Агни Йоги.
Настойчивая, радостная мечта, стремление к тому, чтобы завтрашний день обязательно был лучше, чем сегодняшний, приведёт к тому, что детский коллектив будет расти и богатеть.
Воодушевляя воспитанников стремлением к исполнению того или иного дела, добиваясь вместе с ними его выполнения и постепенно расширяя и отдаляя перспективы, учитель укрепит у воспитанников веру в свои силы и возможности и приучит их к выполнению долга. Кроме того, всякая, даже малая, радость, стоящая перед коллективом впереди, делает его более крепким, дружным, бодрым, обезпечивает целостность воспитательного процесса в коллективе, помогает воспитывать у детей творческое отношение к действительности, учит мечтать и осуществлять задуманное, заставляет детский коллектив чувствовать себя частицей всей необъятной Родины. Всё это является мощным средством воспитания патриотизма у детей.
Объединение детей разного возраста в детских учреждениях даёт большой воспитательный эффект. Оно создаёт более тесное взаимодействие возрастов, естественное условие «постоянного накопления опыта и передачи опыта старших поколений. Младшие получают разнообразные сведения, усваивают привычки поведения, рабочую хватку, приучаются уважать старших и их авторитет. У старших забота о младших и ответственность за них воспитывает качества, необходимые настоящему человеку: внимание к человеку, великодушие и требовательность, справедливость и заботу, а также качества будущего семьянина и многие другие».
Центральным органом, проводящим всю текущую работу в коллективах Макаренко, был совет командиров, который состоял из командиров первичных коллективов. К выборам их Антон Семенович подходил очень серьёзно. Как в колонии, так первое время и в коммуне Макаренко стремился, чтобы командиром выбирался наиболее волевой, способный воспитанник, преданный интересам учреждения, хороший ученик в школе, ударник на производстве, более других квалифицированный и обладающий личными данными: тактом, энергией, распорядительностью, терпением, вниманием к младшим, честностью, справедливостью. Но в течение 16 лет Антон Семенович наблюдал «как эта тенденция выбора в качестве командира наиболее сильной личности, способной командовать, постоянно изменялась и как под конец во главе первичного коллектива становился очередной старший, ничем не отличающийся от всякого другого». В итоге Антон Семенович убедился, что детское выборное лицо способно не только играть в старшего, но и на самом деле руководить, «не будучи для этого ни самым сильным, ни самым талантливым, ни самым волевым, а имел только одно чисто формальное отличие от всех остальных – полномочия и ответственность.»
Командиры первичных коллективов, сам Антон Семенович, его помощники по учебно–воспитательной работе, председатели всех комиссий составляли совет коллектива. Этот совет решал главные жизненные вопросы коммуны. Антон Семенович рассказывал, что у них в совете выработалась «очень сложная и честная механика внутренних отношений». Им удавалось избегать какого бы то ни было раскола коллектива, вражды, недовольства, зависти и сплетен. И вся мудрость этих отношений, указывал Макаренко, концентрируется в переменности состава командиров, в котором уже побывала половина коммунаров и обязательно побывают остальные.
Авторитет совета коллектива поддерживался в макаренковских учреждениях тем, что прежде всего абсолютно обязательным для всех первичных коллективов считалось безпрекословное выполнение всех распоряжений командиров.
Так же абсолютно обязательными для всех являлись и постановления совета. Даже когда выносилось постановление при незначительном большинстве и недовольстве коллектива этим постановлением, было очевидно, никому и в голову не приходило не исполнить того, что постановил совет. В таких случаях коллектив просто добивался отмены постановления совета на общем собрании, перед которым совет отчитывался.
В последние годы своей работы в коммуне Антон Семенович назначал старшим любого коммунара и был уверен, что этот коммунар будет блестяще руководить, т.к. у него была воспитана привычка к правильным поступкам. И воспитание такой привычки достигалось именно благодаря постоянной тренировке в нравственных поступках, которая приводила к тому, что привычка проявлялась даже в отсутствие свидетелей и общественного контроля.
Макаренко считал, что, когда соблюдение правил человеческого общежития станет «внутренней потребностью и привычкой» всех людей, это будет говорить о единстве их сознания и поведения.
Глубоко раскрывает Макаренко возможность противоречия между сознанием и привычным поведением. Самой точной проверкой сознания он считал «поступок по секрету». Очень часто человек сознаёт, как нужно поступать, а когда приходится действовать, он поступает иначе, в особенности когда нет свидетелей.
Трудно научиться правильно поступать, и воспитание привычки к правильным поступкам тоже очень трудное дело. Трудное, но необходимое. Нельзя прививать правильные представления о том, что нужно делать, не воспитывая привычки так делать. Воспитание привычки – основа методики нравственного воспитания. И Макаренко поставил перед школой требование организовать детскую жизнь как опыт, воспитывающий определенную группу привычек. Единственный путь воспитания привычки – упражнение в поведении, а «гимнастическим залом» для таких упражнений должен быть коллектив. В «тренировке» правильного поведения воспитанника при условии его жизни и деятельности как члена коллектива пробуждается сознание и участие в воспитании. Именно в этой практической деятельности воспитанника и происходит самая действенная «работа над сознанием».
Очевидные успехи Макаренко вызывали не только восхищение, но и раздражение. Во-первых, ему пеняли на то, что в колонии мало уделяется внимания воспитанию классового самосознания. Сам он презрительно называл такое воспитание, которое от него требовали, «трепанием языком по тексту учебника политграмотности» и считал гораздо более важным то, что у него запущенный парень с улицы «превращается в человека». Во-вторых, методы его неодобрительно называли «макаренковщиной» и считали слишком жёсткими.
Дело в том, что Макаренко фундаментально разошёлся во взглядах с Надеждой Крупской по поводу принуждения и наказаний: он считал их необходимыми методами воспитания, а она настаивала на идее полного отказа от них, потому что страх наказания воспитывает в ребёнке раба. Выступая в 1928 году на VIII съезде ВЛКСМ, Крупская хлёстко назвала колонию имени Горького «рабской и крепостнической школой». В результате вместо получения заслуженных наград Антону Семёновичу в 1928 году пришлось переводиться в другое место – тоже в качестве начальника трудовой коммуны, но подчинённой уже не Народному комиссариату просвещения, а Государственному политическому управлению при НКВД (ГПУ). Это была детская трудовая коммуна имени Дзержинского при Харьковском электромеханическом заводе. Воспитанники коммуны работали на этом заводе — выпускали фотоаппараты.
«Я позволил себе выставить несомненное для меня утверждение, – писал Макаренко, – что пока не создан коллектив и органы коллектива, пока нет традиций и не воспитаны первичные трудовые и бытовые навыки, воспитатель имеет право и должен не отказываться от принуждения. Я утверждал также, что нельзя основывать всё воспитание на интересе, что воспитание чувства долга часто становится в противоречие с интересом ребёнка, в особенности так, как он его понимает. Я требовал воспитания закалённого, крепкого человека, могущего проделывать и неприятную работу, и скучную работу, если она вызывается интересами коллектива».
Идеи Макаренко о трудовой школе возникли, конечно, не на пустом месте. Будучи учителем по призванию, он не мог не знать о взглядах Песталоцци, Дьюи, Кершенштейнера, которые тоже немало внимания уделяли труду. Но всё же у Антона Макаренко была своя система.
Вот как описывал жизнь первой его колонии имени Горького профессор педагогики Ващенко в 1925 году: «Большие достижения в работе колонии объясняются исключительно умелой организацией жизни правонарушителей на основе производительного труда. Дети работают в хозяйстве, и сама работа показывает, какие организационные формы являются наиболее подходящими для работы. Для развития у детей чувства ответственности перед коллективом, а также для выработки у них здоровых норм поведения работа проводится по определённому плану, выработанному самими детьми при участии воспитателей, и, кроме того, ведётся тщательный учёт как труда детей, так и труда воспитателей. Можно не соглашаться с некоторыми деталями в работе колонии им. Горького, но основная идея, на которой базируется последняя мысль о том, что главным условием для здорового воспитания несовершеннолетних правонарушителей является целесообразная организация их коллективной жизни — безусловно, верна».
Колония находилась за городом, и Макаренко фактически создал там успешное сельскохозяйственное предприятие, которое почти полностью обеспечивало себя всем необходимым и при этом функционировало на принципах детского самоуправления. Именно эти слагаемые успеха, по его глубокому убеждению, и действовали как целительный инструмент перевоспитания. Подростки сами распахивали землю, разбивали грядки и выращивали овощи, занимались животноводством, ремонтировали старые постройки и возводили новые, работали в кузнице и столярной мастерской, которые сами же и создали, обустраивали территорию: разбивали дорожки, строили изгороди и оранжерею.
Так Антон Макаренко стал автором метода производственного и коллективного воспитания. Причём, согласно его идее, это не самостоятельные два элемента, а неразрывно связанные друг с другом. Коллективное воспитание, по Макаренко, на труде как раз и базируется, то есть созидательный труд – и есть главная сцепка для коллектива. А весь воспитательный процесс, всё самоуправление строились вокруг хозяйственных целей. Кстати, как писал Макаренко в «Педагогической поэме», попадавшие в колонию дети происходили в основном не из семей рабочих и крестьян, то есть к труду они были изначально не приучены.
Но при этом зацикленности на одном только труде не было. Макаренко считал очень важным для воспитания смену деятельности – единство учебной, трудовой, социальной, спортивной и даже эстетической деятельности.
«Коллектив надо украшать и внешним образом, – писал он в своей программной статье «Педагоги пожимают плечами», – Поэтому я даже тогда, когда коллектив наш был очень беден, первым долгом всегда строил оранжерею, и не как-нибудь, а с расчётом на гектар цветов, как бы дорого это ни стоило. И обязательно розы, не какие-нибудь дрянные цветочки, а хризантемы, розы. И я, и мои ребята кохались в этих цветах до предела. У нас был действительно гектар цветов, не только в спальнях, столовых, классах, кабинетах стояли цветы, но даже на лестницах».
Стремление к культуре сочетались с маршированием военным строем (Макаренко следил за выправкой воспитанников как настоящий военный командир), за которое колонию неодобрительно и ошибочно прозвали в управлении народного образования «казармой». Критиковали и критикуют систему Макаренко только те, кто никогда не был в школах Макаренко и, кто к образованию имел лишь чисто теоретическое отношение – то есть чиновники, те, кто никогда не имел практического опыта учителя.
В отношении воспитанников колонии действовал принцип сожжённой биографии – их тёмное прошлое полностью игнорировалось. Его не должны были обсуждать ни учителя, ни сами подростки. Макаренко даже просил не присылать ему с новыми воспитанниками их личные дела. Прошлое ритуально сжигалось вместе с одеждой, в которой поступал новенький. Это символизировало переход в новую жизнь, шанс стать совершенно другим человеком.
Коллективное воспитание строилось на принципе параллельного педагогического действия (так называл его сам Макаренко). Суть в том, что учителя работали не с личностью конкретного подростка, а с коллективом, группой, и персональное воздействие на каждого происходило именно через группу. То есть действовала логика «от коллектива – к личности», а не наоборот.
Если упрощённо, то коллективные задачи и коллективная же ответственность стимулировали каждого забыть об эгоизме, взяться за ум и за дело. В качестве ячеек коллектива выступали отряды по 7–15 человек. Макаренко считал, что группа меньшего размера рискует превратиться в обычную дружескую компанию без воспитательного действия, а если в группе больше 15 человек, то она не будет сплочённой, потому что распадётся на мелкие «кружки».
Всё это, однако, не значило, что индивидуальные особенности подростка вообще не имели значения. По историям, описанным в «Педагогической поэме», видно, что индивидуальный подход к подросткам, с учётом их характера и склонностей, Антон Макаренко тоже постоянно искал и находил, знал каждого из своих ребят как облупленного. Просто через организацию коллектива, дисциплины в нём и общие задачи воспитывалась и личность как член коллектива. Сам Макаренко признавался: «На самом деле мы имеем дело с личностью, но утверждаем, что личность отходит на второй план, когда речь заходит от общественном».
Коллектив по системе Макаренко строился на принципе самоуправления. Причём это было настоящее фактическое самоуправление, а не понарошку, «для галочки». Проявлялось оно не только в общих собраниях и советах командиров, на которых совместно принимались важные решения, не только в товарищеских судах над нарушителями правил, но и в системе ротации командиров отрядов. Это явление критики Макаренко тут же ехидно окрестили «командирской педагогикой», но сам он считал его самым важным изобретением за 13 лет своей работы в колонии имени Горького. Суть в таком устройстве коллектива, при котором побывать командиром (а значит, потренировать у себя ответственность за команду и за общее дело) успевает каждый.
Получалось так благодаря тому, что помимо постоянных отрядов регулярно образовывались отряды временные (сводные из участников разных других отрядов), сроком не больше чем на неделю – для решения конкретных задач. Например, чтобы прополоть грядки, вспахать какой-то участок, вывезти навоз. В результате командир постоянного отряда мог стать простым рядовым участником сводного отряда, а его «начальником» там – кто-то из его «подчинённых» в постоянном отряде. Через неделю каждый подросток оказывался в каком-то новом сводном отряде. «Благодаря такой системе большинство колонистов участвовали не только в рабочей функции, но и в функции организаторской», – объяснял Макаренко.
В современных компаниях это, кстати, тоже отлично работает в формате проектных межфункциональных команд — когда сотрудники из разных департаментов и отделов, помимо основной работы, объединяются во временные команды для работы над срочными разовыми проектами, и кто-то такую временную команду возглавляет (это может быть обычный рядовой сотрудник).
Привить школьникам умение щедро отдавать себя людям, воспитать благородные, высшие человеческие чувства, которые должны быть присущи им органически, можно только тогда, когда основа методики нравственного воспитания будет заключаться в накоплении опыта правильного поведения. В этом и видел Макаренко сущность всего воспитания. Создание внешних и внутренних условий для применения и прочувствования духовно-душевных общественных норм поведения – в этом состоит смысл воспитательной системы Макаренко. Школы-общины Макаренко, усиленные духовными знаниями, – не только прообразы будущего нового образования, но всего Нового Мира.
ЦИТАТЫ МАКАРЕНКО
«Научить человека быть счастливым нельзя, но воспитать его так, чтобы он был счастливым, можно».
«Человек не может быть воспитан непосредственным влиянием одной личности, какими бы качествами эта личность ни обладала. Воспитание есть процесс социальный в самом широком смысле. Воспитывает всё: люди, вещи, явления, но прежде всего и больше всего — люди. Из них на первом месте — родители и учителя».
«Дисциплина есть свобода, она ставит личность в более защищённое, свободное положение и создаёт полную уверенность в своём праве, в путях и возможностях именно для каждой отдельной личности».
«Воображение развивается только в коллективе, обязательно играющем. И я, как учитель, должен с ним немножко играть. Если я буду только приучать, требовать, настаивать, я буду посторонней силой, может быть, полезной, но не близкой. Я должен обязательно немного играть, и я этого требовал от всех своих коллег».
ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ О МАКАРЕНКО
Макаренко был человеком эмоциональным и в общении с воспитанниками не скрывал этого. Однажды он прочитал в педагогическом журнале совет педагогам разговаривать всегда ровным голосом, и его это возмутило. «С какой стати? Почему ровным голосом? Я считаю, что это такой нудный получится педагог, что его просто все возненавидят. Нет, я считаю, что педагог должен быть весел, бодр, а когда не то делается, должен и прикрикнуть, чтобы чувствовали, что если я сердит, так сердит по-настоящему, а не так что – не то сердится, не то педагогическую мораль разводит».
Антон Макаренко придавал очень большое значение эстетике и аккуратности. Для него это были не мелкие детали, а очень значимые. Касалось это далеко не только упомянутых выше роз в помещениях колонии. «Я не допускал к уроку учителя, неряшливо одетого. Поэтому у нас вошло в обыкновение ходить на работу в лучшем костюме. И я сам выходил на работу в лучшем своём костюме, который у меня был», – писал Макаренко. Он также был убеждён, что столы в столовой непременно должны быть накрыты белыми скатертями, а не клеёнками: «Невозможно воспитать умение аккуратно есть, если вы не дадите белой скатерти». И так – во всём, считал он.
Со своей будущей женой, Галиной Салько, Антон Макаренко познакомился, когда она фактически была его начальницей. Она работала в Наркомпросе, в ведомстве которого находилась колония имени Горького, и где педагогу-новатору не благоволили («казарма»!). Однажды она приехала в колонию как инспектор — с немалым предубеждением. Однако, пробыв два дня, была совершенно очарована и атмосферой, и результатами, и… основателем. Она не только разглядела в нём педагогического гения, но и, как сама потом рассказывала, попросту влюбилась.
Автор «Книги для родителей» всерьёз верил, что в будущем детские дома заменят семейное воспитание, потому что они могут дать ребёнку «несравненно больше того, что способна дать самая лучшая семья». «Именно детскому дому принадлежит будущее образование», – утверждал Макаренко. Ведь в детских домах – профессиональные учителя и общественное воспитание, соответствующее духу общинного устройства, а дома — всего лишь «неквалифицированные» в воспитательном плане родители.
В этом подходе к образованию можно поспорить с Макаренко. Диалектику (разъединение противоположностей) нужно заменить на единство противоположностей: следует создать такое образование, чтобы семейное воспитание дополняло общественное и наоборот. Ведь семья – это ячейка, прообраз государства, а значит, семейное воспитание имеет огромное значение для развития человека, а потому отказываться от него нельзя. Правильно воспитанные дети станут правильно воспитанными родителями, которые станут правильно воспитывать детей, станут главными помощниками для учителей.