РЕФОРМА ШКОЛЫ ТРЕБУЕТ… СОВЕСТЛИВОСТИ
Конец июня прошлого года в Перми был конфликтным. Грозовые споры гремели не только в небе над городом. Гроза разразилась по невинному, казалось бы, поводу – предстоящей научно-педагогической конференции «Школа и пути духовно-нравственного совершенствования человека».
Сыр-бор разгорелся из-за того, что конференция изначально затевалась только по рериховской педагогике. Группа граждан, вложив в это определение какой-то сомнительный, только им известный смысл, развернула активную и, вероятно, дорогостоящую (в наше-то безденежье!) кампанию борьбы. В областной газете «Звезда», традиционно уважаемой и отличавшейся ранее высоким профессионализмом, на сей раз в течение двух недель было помещено аж целых три непроверенных публикации, клеймящих как саму рериховскую идею, так и организаторов конференции. Причём авторы их не смутились «притянуть за уши» так называемый «компромат».
По их сумбурной оценке сама конференция оказалась «связана» и с ошибками городской администрации, и с пермскими политическими дрязгами, и с некомпетентным мнением «подруги», порассказавшей автору одной из статей о «прелестях», судя по написанному, имеющих отношение лишь к «кухонным беседам», но никак не к Рерихам и «Живой Этике». Суть одной из публикаций, озаглавленной «Ошамбаливание мозгов», сводилась к утверждению, что рериховские идеи – идеи религиозные (и это написала кандидат искусствоведения!), а стало быть само рериховство – «религиозная секта», а потому и в школе ей не место, поскольку церковь от государства у нас в стране отделена. В качестве устрашения приводились примеры, имеющие отношение то к «Дианетике», то к каким-либо другим распространенным религиозным и нерелигиозным течениям, а также весь букет словечек, рассчитанный на пугливого обывателя: масонство, фашизм, одурманивание, секта, растление и т.д.
Оболгав светлые имена, не найдя в наследии Блаватской и Рерихов ничего, кроме определения «академическое тряпье» и цитаты «про кошку» (которую Учителя не рекомендовали пускать в места, где человек спит), иные деятели резво поставили свои подписи под обращением запретить Агни Йогу, «спасать» детей и т.д. И снова у многих подписавших этот пасквиль совесть не дрогнула, короткая память не подсказала, что не далее как три-пять лет назад сами они как раз и занимались тем, что сейчас клеймят. Насаждали в Перми, например, школу «Наука разума», или общество «Экологос» и т.д. Но как тогда, так и теперь к Рерихам и Живой Этике это не имело никакого отношения.
Отсебятина, которую слишком многие стремятся прикрыть авторитетными именами, – это болезнь нашего времени. «Юсмалос», «Радостей», «Иваны Стотысячные», различные так называемые «учителя» и «пророки», приходящие со словами Учения, – кто только не льстит себе самовольно присвоенным правом толковать, а главное — «продолжать» Агни Йогу. Не усвоив этических азов (о значении которых так много говорится в Живой Этике), предавая и продавая, эти деятели исправно служат тьме. Тьме невежества и тьме незнания. И потому не случайны сегодня в обществе споры вокруг рериховских идей. Их не избежать. Более того, в какой-то мере они даже полезны, ибо позволяют расставить все точки над «и», позволяют понять кто есть кто, где правда, а где ложь, позволяют глубже проникнуть в суть Учения.
Скромная пермская педагогическая конференции привлекла внимание не только пермских переметных борцов за истину, но и известного оппонента рериховских идей дьякона А. Кураева. Четвертый день работы был ознаменован его выступлением. Можно было не предоставлять ему слово, но «Живая Этика» не знает отрицаний, потому что нет страха перед врагом, потому что оппонент – это не враг, а замаскированный друг. Движимый, в сущности, благородной идеей уберечь общество от искажения истины (неверное же понимание её — это не вина его, а беда), отец Андрей выступил, конечно же, с критикой, далекой от педагогической проблематики. Больше при этом говорил о Блаватской, чем о Рерихах. В итоге вышел курьез. Как сказала после конференции одна из участниц, называющая себя православной христианкой, за четыре дня работы конференции она ни разу не слышала от выступающих ни слова «Шамбала», ни фамилии Блаватской; зато под конец конференции прилетел из Москвы дьякон и полчаса всем присутствующим об этом рассказывал. Некоторых даже… заинтересовал. Поистине, невозможно остановить мысль, для которой созрели умы. Поблагодарить отца Андрея (а не критиковать) надо и за то, что он своим нашумевшим двухтомником «нагнал» столько страху на «шатающихся» последователей Учения, что они отвернулись от него, найдя для себя духовную опору в традиционных религиях. И это действительно хорошо, так как воспринимать Агни Йогу религиозным сознанием – это и значит превращать в «секту», ограничивать, что несовместимо с одним из основных понятий Живой Этики – «расширением сознания». Андрею Кураеву можно поставить в заслугу то, что он уберег «Живую Этику» от превращения в религию, а значит – от искажения. Ведь те, кто охватил целостность Учения, понимают, что вслед за знакомством с религиозными традициями мира наступает время философского и научного освоения, что тот самый синтез, о котором так много говорится и у Рерихов и у Блаватской, невозможен без усвоения мировой культуры. О каком «продолжении» Учения здесь может идти речь? Жизни не хватит, чтобы всё это постичь и осмыслить сквозь призму Живой Этики.
Напугав пермскую общественность и отвратив от конференции многих думающих и ищущих педагогов, пермские писаки-«общественники» сделали всё для того, чтобы пермская пресса, и в первую очередь газета «Звезда», не опубликовали опровержения.
Может так оно и случится, а может, суд этот уже состоялся: каждый выбирает сегодня, с кем он. И выбор этот осуществляется не разумом. Нравственная суть того или иного поступка – главный критерий. Что защищает, что отстаивает человек, чем жертвует. С одной стороны – великодушие, благородство, честность, прямота, с другой – подлость, продажность, трусость, предательство. Человечество спорит об идеях, но выбор всё равно делает между Добром и злом, между Созиданием и разрушением. И только здесь пролегает граница, – переход, который завершается оправданием или осуждением.
Какие же идеалы стремилась отстоять вызвавшая такую критику и такое внимание конференция? В процессе подготовки она вышла за рамки только рериховского подхода к педагогике, потому как идея осмысления системы образования на основе духовного наследия России, сохранения и воссоздания лучших традиций русской национальной школы, приобщения молодого поколения к достижениям культуры привлекла многих. Заинтересованный разговор об утверждении нравственных ценностей в современном образовательном процессе, о введении в школьное образование предметов, учитывающих запросы сегодняшнего дня, поддержали и школьные Педагоги, и преподаватели вузов, и деятели культуры Перми.
В рамках конференции состоялась работа четырех секций по темам: «Духовно-нравственное совершенствование человека и школа», «На перекрестках мировоззрений», «Мировоззренческий базис системы образования», «Культура и искусство как средство воспитания», «Педагогический гений народа». Интересными результатами подытожились дискуссии двух «круглых столов» – «Кризис образования и пути выхода из него» и «Природа личности ребенка».
Педагоги, принявшие участие в работе конференции, пришли к выводу, что главной ориентацией сегодняшней системы образования должно стать то, что подразумевается под понятием «духовность». Говорилось о том, что в явлениях жизни школа должна учиться раскрывать глубочайший человеческий смысл. Оставаясь светской, ей необходимо научиться переводить религиозные ценности на общечеловеческий, социальный язык. «Формирование духовного мира ученика, – заключила конференция, – возможно только через формирование духовной культуры учителя».
Конференция дала рекомендации и современной школе, и учителю, и управленческим органам образования. И в целом принявшие участие в её работе педагоги оценили её как очень плодотворную, интересную и высказались за то, чтобы начатый разговор был продолжен в дальнейшем. И этого, конечно же, не может не быть.